– Разумеется.
– Мне кажется, Лука тоже захочет потанцевать.
– Ты его разыщешь? – спросила она.
– Нет, но, полагаю, поискать его лучше тебе.
– Значит, теперь ты не против того, чтобы я танцевала с другими? Вот и вся твоя последовательность!
– Мне кажется, ты права. Делай все, что хочешь, лишь бы твой снимок появился в новостях. И я тоже постараюсь привлечь к себе внимание – по-своему. Увидимся в конце вечера.
Когда машина остановилась перед особняком Аполло, он внутренне клокотал от гнева. Эль все сделала как надо: успела потанцевать со всеми бизнесменами и ухитрилась очаровать их всех. Несомненно, она произвела фурор.
Она поступила в точности так, как он ее просил, а он пришел в ярость. Он был готов предъявить свои права на нее. Напомнить, с кем и почему она здесь.
На обратном пути в автомобиле они не разговаривали. Она дрожала от негодования, сидя рядом с ним, но ему было все равно.
Когда они вышли из машины и направились к дому, он повернулся к ней:
– Поднимись к себе в комнату и открой верхний ящик комода. В нем ты найдешь еще кое-какие вещи, которые мои люди для тебя раздобыли. Подготовься для меня.
Затем он ураганом пронесся к своему кабинету, налил себе шотландского виски и выпил залпом.
Он шагал по комнате из угла в угол, пытаясь понять, что же такое произошло, что привело его в такое возбуждение.
Ревность.
Он не мог вспомнить, когда еще так ревновал кого-то. Ему казалось, что он вообще не способен испытывать ревность.
Он закрыл глаза, позволяя старому воспоминанию затопить свои мысли. Ах да, розовое бикини! Да, тогда, как ни странно, он тоже ревновал. К тому, что мужчины еще не открыли ее для себя, и он не станет первооткрывателем. Он все бы отдал за то, чтобы стать ее первым мужчиной. Первым пробудить в ней чувственность. Слышать каждый ее вздох, каждый стон.
Да, он все бы отдал, чтобы оказаться ее первым мужчиной. И тогда он испытал ревность к тому, кого тогда еще не было на ее горизонте.
Он швырнул пиджак на пол, вышел из кабинета и взбежал по лестнице на второй этаж. Лучше бы она уже была готова к его приходу. Потому что больше ждать он не намерен.
Он без стука распахнул дверь ее спальни, и она обернулась к нему, все еще в платье.
– Мне кажется, я велел тебе переодеться, – сказал он.
Ее зеленые глаза полыхнули гневом.
– Да, велел, – ответила она. – Но у меня нет никакого желания одеваться так, чтобы соответствовать твоим извращенным фантазиям. Не желаю надевать то, что припасли для меня твои великодушные слуги!
– Дорогое нижнее белье тебя оскорбляет?
– Меня оскорбляет твой намек на то, что я сама не могу выбрать себе одежду, что я такая же, как любая из женщин, с которыми ты спишь.