У нее перехватило дыхание, грудь пронзила боль, как будто ей нанесли рану в сердце, и она подумала, что сейчас истечет кровью, а вместе с ней вытекут ее боль, ее любовь. И он все это увидит. Как будто она больше ничего не сможет скрывать, как скрывала долгие годы.
Она ждала, вот сейчас что-нибудь произойдет, или ей в голову придет что-то очень умное и выручит ее, но этого не случилось. Да и не могло случиться. Не было таких слов, за которыми она могла бы спрятаться. Все ее существо слишком сильно страдало от любви и боли, которую она ей принесла.
И ей хотелось, чтобы он все понял. Чтобы узнал. Ей надоело таиться. Она и так причинила им обоим много вреда тем, что отталкивала его, когда не хотела, чтобы он ранил ее.
Она годами скрывала свои чувства. Свою боль, свою страсть и свою любовь. И она устала. Поздно думать о гордости, она больше не будет ничего таить!
– Почему? – спросила она. – Зачем ты так со мной? Сейчас ничто не стоит у нас на пути, ничто не мешает, кроме тебя самого, и я не могу понять почему.
– Эль, все, что я люблю, превращается в пыль. Не хочу, чтобы то же самое случилось с тобой.
– Я уже и так в пыли! – закричала она. – Я всю жизнь валяюсь в пыли, унижаюсь и пресмыкаюсь! Чтобы сохранять мир в семье, чтобы угодить отцу, чтобы избегать… Ну, вот как раз этого, с тобой. – Она с трудом сглотнула, дрожа, словно годами сдерживаемые эмоции сейчас потоками выливались наружу. – Мне надоело. Теперь я выдвигаю требования.
Какое-то время он смотрел на нее в упор; его темные глаза казались черными дырами.
– Я не могу удовлетворить их.
– Не хочешь.
– Это одно и то же.
Он отвернулся, вышел и осторожно закрыл за собой дверь. Эль показалось, что он больше не вернется.
Она не хотела жить наполовину, любить наполовину. Она не хотела будущего с мужчиной, который не хотел дать того, чего, как она только что поняла, ей так не хватало.
Поэтому она отпустила его.
Эль с дрожью подходила к кабинету своего отца. Она собиралась объявить ему, что официально уходит из «Маски». И еще она собиралась рассказать ему о ребенке и о том, что не выйдет замуж за Аполло. Она сделала глубокий вдох, стараясь ослабить узел в груди, потом постучала в дверь.
– Войдите!
Эль повернула ручку, открыла дверь и быстро вошла внутрь.
– Здравствуй, папа, – сказала она.
– Здравствуй, Эль. – Он указал ей на стул по другую сторону его стола, словно у них была деловая встреча. – Садись.
Она села.
– Мне кажется, ты сейчас гадаешь, о чем я хочу поговорить с тобой.
– Не особенно. Предполагаю, это имеет какое-то отношение к Аполло.