Однако, несомненно, что поведение людей в виртуальной реальности всё-таки обладает моральной спецификой. И если грамотно говорить на этическом языке, стараясь указать на не совсем обычный характер виртуальной реальности, то справедливо было бы говорить об особенном это се обитателей сетевого пространства. Именно не об ином, а об особом, и только в смысле указания на определённые черты поведения, нехарактерные для обыденной жизни. А так же на своеобразные обстоятельства, в которых осуществляется виртуальная коммуникация. Сюда, конечно, можно включить наблюдения о сведении к минимуму проявлений телесности, о тяге к анонимности, о молниеносном распространении информации, о возможности ролевых игр, о появлении новых широких перспектив для проведения пиар-кампаний, и т.д. Но это будет лишь означать, что каждая указанная черта может способствовать как укреплению добродетели, так и развитию порока. Но раз мы заговорили об этосе, то его анализ применительно к сетевому пространству должен вращаться вокруг ответа на вопрос: какие меры обычно применяют жители виртуальных миров против распространения порока? И, напротив, что ими делается для очеловечивания данного пространства? Какие нравственные качества для этого требуется усилить, на какие опасности обратить особое внимание? Мы понимаем, что перечисление подобных качеств не выявит серьёзного отличия между нравственным миром человека как деятеля киберпространства и существа из обыденной реальности. Так же, впрочем, как и понимание добра и зла. По иному и быть не может, ибо обитатель и той, и другой реальности, как правило, - один и тот же человек. Но всё же каждая отмеченная черта виртуальности требует своего, особого нравственного ответа. Например, из молниеносного тиражирования информации следует необходимость большей ответственности личности, размещающей какие-либо материалы в сети.
Помимо указаний на особенности сетевого этоса, можно так же говорить и о прикладных этических исследованиях виртуальной реальности. Они будут касаться уже не специфики поведения человека в сетевом пространстве, а обсуждения проблем, возникающих при взаимодействии виртуальности и окружающей её действительности. Например, вопрос об авторских правах, о размещении рекламы на сайтах, о защите чести, достоинства, деловой репутации и т.д. Такие дискуссионные темы, кстати, лишний раз доказывают, что никакого принципиального морального различия между двумя сферами нет, и мы при решении практических вопросов пользуемся единым мерилом допустимого и недопустимого. В противовес голосам, возвещающим особую «сетевую мораль», всё настойчивее звучат голоса, требующие ценностного упорядочивания киберпространства. Предлагается, например, посредством использования Интернета в качестве поля для глобального диалога, выработать единые нормативные правила, общий нравственный кодекс жителей Сети. Установленные им правила принимались бы добровольно теми, кто желает работать в подлинно гуманитарном, а не нравственно-противоречивом пространстве. Ценностной основой подобного кодекса должно стать убеждение, что за каждым виртуальным проектом стоят люди со своими интересами, мировоззрением, моральными убеждениями. Участники виртуального диалога - личности, а не машины. И оскорбляя, нанося урон субъекту сетевой коммуникации, мы вредим человеку, а не безличной информации. Виртуальность - это естественное продолжение и развитие человеческой творческой мысли. А там, где действует и творит человек - там всегда открыта возможность реализации нравственных ценностей. И не виртуальных, а настоящих, действенных. Как-то в процессе безоглядной критики Интернета теряется из вида, что его ресурсы можно использовать так же и для нравственного просвещения людей.