- Я не об этом, - Катя исподлобья посмотрела на старика. - Дело в том, что муж у этой женщины тоже белый.
- Что же она... Изменщица коварная? - усмехнулся старик.
- Нет... В тех краях вообще нет негров. Ни единого.
- А ребенок черный?
- Черный.
- А папа с мамой белые?
- О том и речь, - Катя смотрела на старика с какой-то мукой, она хотела что-то подсказать ему, но он оставался благодушным.
- Так бывает, - рассудительно произнес старик. - Я слышал... К примеру женщина хоть и белая, но родилась от негритянки или папа у нее негром был...
Она белая, но все равно наполовину негритянка... Или такая же история с папой... И ребеночек у них запросто может получиться очень даже смугловатеньким, - старик рассмеялся беззаботно.
- Нет, - Катя грустно покачала головой. - Я не об этом...
- О чем же?
- Тут о другом говорится...
- Ничего не понимаю! - с легким раздражением сказал старик. - Объясни толком!
- Эта женщина десять лет назад пообщалась с негром... Оба студенты, учеба, поездки...
- И она с ним переспала?
- Да. Именно. Переспала. Этот негр был у нее первым мужчиной. И после той ночи весь ее организм строился на черный лад, понимаешь? Он будто программу в нее заложил на всю жизнь, понимаешь? И потом, за кого бы она замуж ни вышла, отцом ребенка будет не только ее муж, но и тот негр, с которым она пообщалась десять лет назад... Как он запустил в нее свои негритянские соки, так они в ней и играют...
- Так, - протянул старик. Он еще не все понял до конца, но насторожился. - И что же из всего этого следует?
- А из этого следует, что если мне когда-нибудь в будущем доведется родить ребенка, от кого бы то ни было... Отцами на самом деле будут эти подонки. Они задали программу, они напустили в меня своего дерьма. И мой организм их дерьмо усвоил. Наверно, внутри я сама стала немного, но в чем-то важном похожей на них, понимаешь?
- Кажется, начинает доходить.
- Представляешь, рожаю я лет через десять мальчика, а он - вылитый Вадим Пашутин... И подбородочек такой же червивый, и глазки навыкате, и ушки в стороны... Рожаю девочку лет через пятнадцать, а она, милая такая толстушка...
Не отличить от толстобрюхого Бориса Чуханова, торгаша вонючего...
- Так, - старик присел на диван рядом с Катей, взял в руки газету, но тут же отложил ее в сторону. - Надо же... Простоват. Я этого не знал. Не зря в наших деревнях так болезненно относятся к девичьей чести... Оказывается, это давно было известно в народе.
- Но мне от этого не легче, - негромко сказала Катя. - Такое ощущение, будто заразу какую-то в себе ношу...