Шайа улыбнулся.
– Ну ладно, может, и не совсем.
Мы двинулись дальше, я шла как обычно, Шайа – задом наперед на поперечной улице, изобилующей людьми. Мы находились в самом центре Квартала, стояло воскресное утро, и пешеходов здесь было с избытком.
– Но ведь у тебя же нет причин ее ненавидеть. Я, например, хорошо отношусь к Джону.
Мы приближались к отелю, сделав круг от «Тетушки Салли» до «Ритца», а я все никак не могла стряхнуть с хвоста Шайю.
– Вы с Джоном изначально дружили. Это разные вещи. – Я вынула из кармана телефон и проверила, не было ли от Джона вызовов или эсэмэсок. Он так и не подал о себе ни весточки.
– Не такие уж мы и друзья… Да и разве кого-то волнует, с кем я помолвлен? – отмахнулся Шайа. Зеленая футболка так здорово оттеняла темную кожу. Не прилагая особых усилий, он всегда казался привлекательным, и дело не только во внешности.
Как-то раз Шайа сказал мне примерно то же самое про Джона – мол, они никогда с ним особенно не дружили. А когда я спросила, из-за чего, то ответил: «Сама-то как думаешь?» А потом он открыл дверь черного автомобиля, чтобы ехать в аэропорт в тот злосчастный сентябрьский день.
Каких-то несколько месяцев тому назад в моей жизни наступил период, когда мне казалось, что мы с Шайей постоянно прощаемся. Мы были друзьями, и он тоже вроде как назывался другом Джона, но только тот в минуты разлуки не слишком-то по нему грустил. Джон и сам был вне дома последние три года и из Уэст-Пойнта наведывался лишь изредка. По сравнению с нашими отношениями с Джоном дружба с Шайей мало что значила. Я и виделась с ними практически поровну. Частенько я даже не думала о том, что мы с Джоном слишком редко бываем вдвоем. Я думала лишь о том, как сильно он меня любит и насколько он более зрелый и ответственный человек по сравнению с Шайей. Мы с Шайей в последнее время особенно и не разговаривали, и мне хотелось считать, что я не знаю, из-за чего.
– Мы с тобой несколько месяцев не разговаривали, – заговорила я наконец. Не позволю ему бередить мне душу. С ним так запросто не поговоришь, приходится хорошенько взвешивать каждое слово. Он не станет спрашивать о погоде, он спросит о том, какой ты больше предпочитаешь шторм. У него разговоры всех цветов радуги. Когда Шайа Кинг заводил разговор, он внедрялся прямо в твой рассудок, чтоб унести оттуда кусочек тебя. Его не интересовала повседневность типа «Привет, как дела?».
– Ты хотела мне что-то сказать?
Прошлым летом, напротив Джексон-сквер, он спросил меня: «Из-за чего ты в последний раз плакала?»
– Не знаю, но жаль, что у меня не было выбора.