Мэг
Пока мы с Шайей шли к отелю, я дважды звонила Джону в «Ритц». Оба раза он не ответил, и я не знала, что делать: не вваливаться же в номер к спящему Джону вместе с Шайей. В ожидании, пока Джон пробудится, мы решили посидеть в клубном зале отеля, и я каким-то образом умудрилась переесть. В клубном зале имелось три комнаты. В одной из них стоял огромный банкетный стол с широчайшим набором самых причудливых блюд к обеду. Разное мясо, канапе из сыров, о которых я даже не слышала. Причудливо нарезанные фрукты и виноградины на шпажках.
В двух других залах гостям предлагалось с комфортом расположиться: там стояли диваны и кресла с откидными спинками. Внутри этих комнат время словно остановилось на месте. Не знаю, какими годами датировалась обстановка, но декор явно соответствовал тем временам, когда люди были помешаны на цветочных принтах. Мы с Шайей приметили в углу уютный столик на четыре персоны, рядом с которым висел плоский телевизор с экраном дюймов пятидесяти.
Повозив по тарелке галетой, Шайа подцепил немного хумуса. На память пришли наивные слова Эми, и я улыбнулась. Сестренка как-то сказала, что хумус – это еда богачей, тогда Джо велела ей заткнуться и хоть раз в жизни для разнообразия что-то погуглить.
– Надолго вы здесь? Приятное местечко, да? – Шайа сунул галету в рот, не разламывая, и принялся бесшумно ее пережевывать – не зря же ему прививали хорошие манеры. Когда мне было двенадцать, я прошла курс этикета, который проводили в нашем военном городке, но это – сущий пустяк по сравнению с тем, когда человека с младых ногтей воспитывают в благородных традициях.
– Пробудем еще одну ночь, – ответила я, ощутив жжение глубоко в горле. Я протянула руку к бокалу с водой и ответила на второй его вопрос: – Да, наверное. Ты только взгляни на всю эту роскошь! – Я обвела взглядом комнату, и Шайа последовал моему примеру.
– Любишь ты мишуру.
Я с вызовом уставилась на него.
– В каком это смысле? – Мне едва удавалось скрыть раздражение за притворной улыбкой.
Он пожал плечами.
Я осмотрелась в комнате и заметила служащего отеля, который застилал начисто вытертый столик белоснежной, отглаженной и до хруста накрахмаленной скатертью.
– Просто сказал, что пришло в голову. А разве нет? – Это прозвучало как вызов. Шайа мельком взглянул на мое платье. Он, видно, заметил сахарную пудру, которой я обсыпалась, когда ела пончики.
– Знаешь, некоторые мечтают учиться, а не отцовский трастовый фонд разбазаривать.
Шайа выпучил глаза и ударился коленкой об стол. Только тогда я поняла, что ляпнула лишнее.