В комнате Лори было полно самых разных вещей: плакаты, пластинки и книги, ни одного свободного пятачка.
– Бэт, а что ты любишь из музыки? Твоя сестра уверяет, что тебе по душе «Бастилия».
Джо ничего не сказала, и я на нее не взглянула. Лори вел себя очень приветливо, но я всегда испытывала трудности в общении с малознакомыми людьми. Мне становилось не по себе.
Переведя дух, я выдала:
– Нравится. Я играю на пианино и клавишных. Немножко на гитаре, но пока еще очень плохо.
– Ничего подобного, ты прекрасно играешь! – возразила Джо с пола. Она резко свела ноги, хлопнув черными ботильонами. На одном из них отсутствовала застежка. Я давно собиралась их починить, да все забывала. Она оторвалась пару месяцев назад, в тот вечер, когда Мэг с Шайей крепко повздорили. Джо лишь на этой неделе начала их носить, а до того все бегала в кроссовках и ботинках со шнурками.
Меня бросило в жар.
– Да какое там прекрасно!
– Я даже не сомневаюсь. – Лори улыбнулся мне и отложил телефон.
У меня в сумочке затрезвонил мобильник, и Джо поднялась с пола. Зазвучал рингтон на песню Эда Ширана, которую мама каждый день слушала с момента отъезда отца.
– Она звонит. – Я быстро поднялась. Махнула на прощание Лори и направилась к выходу, чтобы подождать Джо у двери.
Джо сказала, что ей надо на минуточку отлучиться. Ну фактически это прозвучало так:
– Я хочу по-маленькому. Спускайся и жди меня возле выхода.
Так что на первый этаж я спустилась одна. Прошла мимо комнаты, которую видела из окна нашей кухни. Хоть мне и не доводилось бывать здесь раньше, я прекрасно знала, что в ней стоит рояль – Джо много раз видела там Лори из окна. Вблизи я рассмотрела инструмент, лишь впервые попав в этот дом. Я беспокойно огляделась по сторонам. В особняке постоянно сновали уборщики, но самое главное – мне не хотелось вновь наткнуться на мистера Лоренса.
Я подошла к инструменту. Лакированный «Зейлер» стоял перед широким эркером в дубовой раме. Сколько раз я видела из окна, как Лори на нем играет. Я провела указательным пальцем по выпуклой черной клавише, и на пальце остался тонкий слой пыли. Я сдула пыль и села на табурет. Размяв плечи, вытянула перед собой руки, и сердцебиение унялось. Я тронула большими пальцами «до» средней октавы. Захотелось узнать, громко ли звучит инструмент, и я нажала клавишу. Звук вышел тихий, и меня стало чуть меньше тревожить, что кто-нибудь застукает, как я трогаю руками чужой рояль. Я давно не играла на приличном инструменте – у меня дешевые клавиши, а с тех пор, как Мередит разрешила мне учиться на дому, я пользовалась лишь старым синтезатором, который родители подарили мне четыре года назад на Рождество.