«Привыкает к матерчатым одеждам. Наверное, учитель велел ей носить такое платье. Не хочет ли она стать женой белолицего?» — подумала Тыгрена.
Вельбот покачивался на воде. Омрытаген и Пиляк сидели на поперечной скамеечке и неотрывно с суеверным страхом следили за Ваамчо, устанавливающим мотор. В колодце вельбота плескалась вода, и вельбот казался дырявым. Ваамчо поднял мотор, опустил его в колодец и крепко завинтил. Потом он взял банку с бензином и стал заливать мотор.
— Смотри, смотри, Пиляк! — тихо сказал Омрытаген. — Пьет мотор!
Ваамчо завинтил пробку, обеими руками пошевелил голову мотора — диск.
«Гм, — удивился Омрытаген, — Ваамчо научился таньгинскому шаманству. Недаром он стал начальником».
Готовя мотор, Ваамчо отлично знал, о чем думают сейчас Пиляк и Омрытаген. Он чувствовал на себе их взгляды и поэтому, неторопливо замедляя каждое движение, показывал свое уменье обращаться с такой замысловатой штукой.
Ваамчо обвел голову мотора тонким ремешком и, держа конец в руке, крикнул учителю, сидевшему на корме, у руля:
— Готово, Дворкин!
Ваамчо с силой дернул шнур — мотор кашлянул, фыркнул, и вельбот пошел, быстро удаляясь от берега.
Пиляк и Омрытаген схватились за руки и смотрели с удивлением то на Ваамчо, то на мотор.
А мотор словно пел какую-то песню. Может быть, он пел про новую жизнь, про новый закон? Будет что рассказать, когда вернется Омрытаген к себе!
А в это время в квартире Русакова происходило совещание. У него были председатель родового совета Анчоу, моторист Тэвлянкау и вновь избранный председатель зверобойной артели — старый Лёк. Все они сидели за столом и разговаривали о предстоящей поездке в ревком. Русаков повторил еще раз, какие вопросы там будут обсуждаться.
— Во-о-от Анчоу обязательно до-о-олжен поехать. О родовых советах там будет разговор.
Тэвлянкау согласился принять участие в разговоре, как лучше охотиться на морского зверя.
Лёк сидел молча и не выказывал недовольства на своем лице. Не всякий может скрыть то, что делается у него на сердце. Лёк сердился очень сильно, а заметить это никто не мог.
— Так во-о-от, товарищи, решили? — спросил в заключение Русаков.
И тогда с обидой в голосе Лек заговорил:
— Нет. Не решили. А я? Или ты, Русаков, не слышал, как вот на этом самом месте Лось звал меня в гости? А?.. Про Тэвлянкау я что-то не слышал, чтобы Лось звал его. Ты забыл? Я помню. Если там будут говорить об охоте на морского зверя, как будут говорить без меня? Разве я перестал быть великим ловцом? Или ты думаешь, что Тэвлянкау знает охоту лучше меня? Не-е-ет! Он не знает. — И, обратившись к Тэвлянкау, он строго спросил: — Тэвлянкау, ты убивал когда-нибудь кита?