— Пойдем, пойдем. Новость есть у меня.
Они дошли до лагуны, и Лёк, вскинув глаз, сказал:
— Пожалуй, ты правильный человек. На собрании ты хвалил мою байдару. Ты понимающий человек. Для переделки жизни ты велел торгующим людям привезти моторы и для байдар. Пусть те байдарные люди, которые обзаведутся мотором, приедут ко мне. Я им расскажу, как нужно привязать мотор к байдаре. Так и быть, я начну, пожалуй, помогать тебе переделывать жизнь. Она все-таки начала переделываться.
Заложив руки назад, Лось стоял и внимательно слушал старика. Он был доволен, что у Лёка пробуждается такая активность, а тот продолжал:
— Ты думаешь, я по-прежнему не вижу перемену жизни?.. Вижу. Вот он, глаз. Он смотрит хорошо. Все видит он. А рука? — и Лёк показал широкую ладонь. — Сильная рука! Она много знает, эта рука. Вот этой рукой я сделал байдару. Она может сделать и вельбот, если доски будут. Ваамчо не сможет сделать вельбот, а я сделаю. За одну зиму сделаю. Мотор не сделаю, а вельбот сделаю. — И Лёк тихо добавил: — Потому что мотор железный.
— Я очень рад, Лёк, что мы вместе с тобой будем переделывать жизнь. Я очень рад, что ты стал председателем артели. Это все очень хорошо. Значит, ты решил окончательно итти к новому закону?
— Да, — вздохнув, сказал Лёк; он разжал руку и, показывая партийный билет Ваамчо, спросил: — А почему мне не дал такую? Ваамчо дал, а мне не дал.
— А ты, Лёк, где взял эту книжку? — удивился Лось.
— Забрал у Ваамчо. Тебе показать.
— Хорошо, Лёк. Я думаю, что тебе тоже можно дать такую книжку. Ты хочешь?
— Конечно, хочу!
— А ты знаешь, что это за книжка, товарищ Лёк? Садись, и я тебе сейчас расскажу.
Они сели на гальку, закурили «папушу» из кисета Лёка, и Лось, попыхивая трубкой, рассказал ему, каким должен быть человек с такой книжкой.
Через несколько дней после партийного собрания Лёк получил членский билет и, уходя, сказал:
— Завтра устроим праздник кита, и я поеду домой. Я буду расчищать дорогу правильной жизни.
Весь вечер бродил Лёк вдоль морского берега один. Лёк думал о жизни и держал в руке партийный билет. Его некуда было положить: на одежде Лёка не было ни одного кармана. Лёк вынул кисет, положил билет вместе с «папушей», затянул кисет опять за пояс и ушел далеко-далеко от селения. Завтра утром начнется праздник кита. Лёк будет сидеть на самом почетном месте. Рядом с ним сядет старик Ильич, по другую сторону — гарпунщик Кмой, Лось.
«А Русаков где сядет? Пожалуй, он сядет рядом с Ильичем. Он все-таки ловко гонял мотором мою байдару. Девушки будут петь, танцовать. Будет танец кита. Его Лёк станцует сам. Кто лучше его может показать, как плыл кит, как он ударял хвостом? Никто. Только Лёк. А потом люди наложат полные вельботы китового мяса и разъедутся по своим стойбищам. Люди будут везде говорить: «Это Лёк убил кита. Лёк — великий ловец!»