— Хок! Хрр! — хрипел старик. — Все шкурки лисиц, сиводушек, чернобурок — все отдам тебе, ни одной не утаю. А эти товары — все мои.
Из длинного мешка Алитет вытащил новый винчестер, другой, третий — десять штук! Гора оружия.
— Хок! — затрясся Эчавто.
— И это все тебе, приятель.
— Хок! Хрр! В наддаток ты получишь за каждое ружье из каждого моего стада по двадцать живых оленей. Женщины, подайте скорей оленье ухо. Пусть Алитет покажет, какую метку сделать на его оленях.
Кейпа выскочила в сенки, притащила целую оленью голову. Алитет быстро сделал два надреза на кончике уха.
— Вот какая моя метка, приятель! — крикнул Алитет и вытащил еще бутылку. — Женщины, давайте ваши кружки.
— Не надо им. Я про запас себе возьму огненную воду, — сказал Эчавто.
— Для тебя у меня еще много есть, приятель!
— Хок! Хок! Хрр! Ну, ладно! Пейте, бабы! — кричал расслабленный старик, ползая по шкурам.
Сильный хмель овладел стариком. Эчавто скрючился, забившись в угол.
Шумело в головах женщин. Они запели песни. Полуголые, в такт пению они раскачивали свои бронзовые туловища и размахивали руками, кивая головой.
Льдины повернули к берегу. Ветер дул с моря. Ваамчо уже не мог спать. Всю ночь вместе с собаками он ходил по своему «острову» и внимательно следил за тем, как перемещаются ледяные поля. Всю ночь дул ветер и к утру с огромной силой начал прижимать льды к береговой полосе.
— Чегыт! Чегыт! Смотри, вон там земля, берег!
Ваамчо бежал рядом с нартой, помогая собакам тянуть ее.
Началось сильное торошение. Льдины со скрежетом лезли одна на другую. Человек и собаки, выбиваясь из сил, убегали от мрачной полосы моря, от тех мест, где с потрясающим шумом громоздились льды.
В полдень Ваамчо вступил на землю. Он глубоко и радостно вздохнул, узнав знакомый берег. Глаза светились счастьем.
— Ух, сердце у меня подскакивает! — воскликнул Ваамчо и, все еще не веря, что он на берегу, стал разрывать снег, чтобы увидеть землю. Хотелось подержать землю в руке.
В стороне показались очертания мыса Пркатаген, где под склоном горы стоят яранги. Отсюда до Энмакай на хороших собаках день езды.
— Ну, Чегыт, теперь мы дома! — весело говорил Ваамчо. — Вон за горой наше стойбище. Теперь много можно курить.
Ваамчо присел на бревно, выброшенное морем, закурил.
Спичек оставалось немного, но, раскурив трубку, Ваамчо, как ребенок, начал играть с огнем: зажигать спички и бросать их во все стороны.
Ваамчо смеялся, любуясь летающими огоньками.
«Одна спичка пусть останется», — и Ваамчо тронулся в путь.
Он ехал, не останавливаясь. Собаки бежали ровно, но вдруг они рванулись и пустились вскачь. Ваамчо обрадовался. Дорога кончалась.