Более века затем русские казаки-землепроходцы склоняли непокорный чукотский народ под власть русского царя.
Не огнестрельное оружие, не штыки покорили народ. Русский табак — папуша, железные ножи, топоры, головной сахар, спирт и другие товары, шедшие из Якутска через русских купцов, покорили его.
В конце XIX века, с открытием регулярного пароходного рейса из Владивостока, прибыл сюда первый русский начальник Анадырской округи доктор медицины Гриневицкий.
Ознакомившись с народом, он испрашивал у своего высокого начальства позволения называться не начальником, а только доктором, так как, по его мнению, чукчи живут свободно и еще не привыкли к идее власти.
Несколько ранее, в 1867 году, царским правительством была продана США открытая и исследованная русскими Аляска.
С этого времени к берегам Чукотки начинают заходить десятки американских китоловов, заводя торговлю по ту и другую сторону Берингова пролива.
— Возьмите китов, но оставьте нам моржей. Нам тоже нужен какой-нибудь промысел, — говорили чукчи капитанам китобойных судов. — Вы же все равно бросаете туши моржей в море, забирая только клыки. Моржовые клыки лучше мы сами будем вам сдавать.
Вслед за китобоями устремились контрабандные шкуны, скупая за бесценок дорогие меха.
Представители российского и иностранного капитала осели на берегах в погоне за «хвостами». Наряду с русскими купцами здесь прижились датчане, норвежцы, американцы и англичане. Легкая нажива была целью пришельцев, живших на этих берегах.
Так жил здесь и мистер Томсон. Последние годы, начиная с 1917, Чарльз Томсон тщательно следил за сообщениями в американской прессе о русской революции. Но смысла происшедшей перемены он не мог себе уяснить.
Необычное поведение Айе при продаже чернобурых лисиц и появление на берегу какого-то русского партизана насторожили американца.
Чукотская весна этого 1923 года была особенно хороша. Прозрачный, чистый воздух. Тишина. И только очень глухо где-то вдали колыхался океан.
Октябрь ломал старые устои России, и отголоски его доходили сюда мертвой зыбью.
В глубине тундры кое-где попадались проталины, и хотя их было еще не много, полярные воробьи уже прилетели первыми на свою родину. Летая в поисках пищи над белоснежной тундрой, пригреваемой солнцем, они словно перекликались, оживляя звонким разговором пустынные места.
Казалось, рано прилетели сюда эти предвестники полярного лета. И все же они находили пищу в тальниках, в долинах рек и в следах прошедших оленей. Они спешно гнездились, чтобы вывести поскорей птенцов и улететь с ними.