После зимней спячки пробудились и евражки. Эти шустрые зверьки повылезли из нор и, греясь на солнце, робко, настороженно перебегали от норы к норе. При малейшей опасности они мгновенно скрывались в подземелье.
Воздух так переливался, что искажал предметы, и издали евражки, напоминавшие бегущих людей, казались великанами, вводя в заблуждение неопытного человека.
Кругом еще лежал снег — влажный, рыхлый, ослепительный. Солнце круглые сутки не уходило с неба.
Мистер Томсон повернулся в кровати, когда патентованный американский будильник залился дребезжащим звоном. Чарльз Томсон зарылся в подушки. Он вылез из них лишь тогда, когда будильник зазвенел с прежней силой, и опять мистер Томсон спрятался в подушки. Так шесть раз с передышками будильник принимался будить своего господина.
О, это был чудесный будильник!
Мистер Томсон, играя с будильником, как с живым, то прячась от него в подушки, то вылезая, легко освободился от сна.
Было десять часов утра. Мистер Томсон вставал неизменно в этот час на протяжении всей своей жизни в этой стране, с 1901 года.
Он встал и, свесив ноги на медвежью шкуру, оглянулся кругом. В комнате стоял мрак, и только сквозь суконную штору через маленькую дырочку проникал луч света. В темноте он казался блестящей ниточкой, протянутой от верхней части единственного окна до качалки, стоявшей у противоположной стены.
Увидев эту лучезарную ниточку, мистер Томсон вдруг рассердился.
— Ох, эти людишки! Год дэм! Двадцать лет не могу приучить! За это время можно всему обучить даже тюленя, — сердито пробурчал он и, не сходя с кровати, крикнул в пространство. — Мэй!
В комнату вошла женщина средних лет. Привыкшая к распорядкам своего мужа, Рультына в темноте, как евражка в норе, мягко прошла к окну. И только она хотела открыть суконную штору, как муж остановил ее:
— Подожди! Ты видишь дырочку, через которую пробивается свет в мою комнату?
— Вижу.
— Это непорядок! Я не хочу, чтобы мой сон чем-нибудь нарушался. Ты плохо смотришь за тем, что делается в моем доме, — недовольно сказал мистер Томсон.
Рультына молча и покорно слушала замечания своего белого мужа. Она никак не могла понять, что хочет Чарли. Разве он не видел, как настоящие люди спят на снегу, на нарте, под всеми лучами солнца!
— Теперь можешь открыть окно, — сказал мистер Томсон.
Ослепительно яркий свет ворвался через небольшое окно в маленькую с очень низким потолком комнату. Здесь стояли кровать, стол, самодельный книжный шкап и два венских стула. В углу около качалки сверкал на ящике граммофон с огромной трубой, заводившийся по воскресеньям.