Полярное лето 1923 года было особенно благоприятно для навигации. Вдоль всей береговой полосы стояла чистая вода, и вся масса тяжелых льдов, гонимая преобладающими в это время южными ветрами, отступила далеко на север.
Пароход «Совет» вошел впервые в Берингов пролив. Он шел к берегам Колымы, где вот уже много лет никто не снабжал край и где остатки белогвардейских банд нарушали мирную жизнь народов Севера.
На борту парохода «Совет» стояли начальник части особого назначения Толстухин и уполномоченный Камчатского губревкома по Чукотскому уезду Лось.
— Вот, Лось, обозревай свои окрестности. Сегодня сходить тебе. Как войдем в пролив, так сразу же и откроется вид на твою резиденцию, — сказал Толстухин.
— Значит, скоро увижу своих марсианцев?
— Каких марсианцев?
— Да как же! Живут они здесь, как на другой планете.
— Да, да. Целая страна протяжением более двух тысяч километров лежит перед тобой. Командуй! Только, брат, забудь свой бронепоезд. На собак придется пересесть.
— Это роли не играет: можем на бронепоездах, можем и на собаках, — серьезно ответил Лось.
Уполномоченный Лось был огромного роста, медлителен в движениях и разговоре, но быстр в своих решениях и действиях. Прибыв на Камчатку, бывший командир бронепоезда Лось получил командировку в Чукотский уезд.
Лось смутно представлял себе этот край. И теперь, стоя на борту «Совета», он сосредоточенно всматривался в голую, каменную, безжизненную землю.
Берингов пролив напоминал большое спокойное озеро, по которому сновали кожаные байдарки охотников. Почти на отвесном берегу стояли их жилища. Как гнезда птиц, расположились яранги нестройными рядами среди каменистых нагромождений.
Странным казался выбор этого неудобного местожительства. Но охотники-зверобои привыкли к нему и любили это место. Каждый камень, каждый выступ, каждый склон горы примелькался им с детства. С легкостью горных коз жители этого стойбища скользили по склону в своей мягкой обуви. Не будь здесь камней, скучно было бы и ходить по ровным площадкам.
В проливе всегда хороший промысел моржа. Моржи большими стадами проплывают здесь в Ледовитый океан, как в ворота просторного двора. А где есть моржи, там и жизнь в довольстве. Здесь край земли. Отсюда на северо-восток, за проливом, виднеются смутные очертания гор Аляски.
Туман рассеялся, показалось незаходящее солнце. Приткнувшись на берегу, серыми пятнами стояли молчаливые чукотские яранги.
— Плохо, что не познакомился с этим краем заранее, — заговорил Лось. — Все мои познания пока что заключаются в том, что измерил по карте капитана приблизительно территорию… Уезд, чорт возьми! Четыреста тысяч квадратных километров!