— Я тебе, доверяю, Станислав. Ты знаешь, кто кому враг, — обронил он, уходя.
А вечером в спальню вошёл молодой человек в мотоциклетной кожанке.
— Согласно приказу товарища Сталина я направлен к вам для связи. Вот пакет!
И работа началась.
Сегодня Стаса вновь осматривал, обстукивал и слушал в стетоскоп лечащий врач.
— Доктор, мне долго ещё валяться? — почти умоляюще спросил опер.
Худющий, как египетская мумия, рассеянный профессор Чалышев в своё время объяснил ему, едва пришедшему в себя, что он не только подхватил сыпной тиф, видимо, через «пойманную» в толпе вошь на том клятом митинге, но и нажил себе на промозглом ветру пневмонию.
— Голубчик вы мой! Да вы просто чудом в живых остались! — протирая клетчатым платком стёкла своего пенсне, мягко ворковало светило. — Будь организм чуть послабее, летальный исход был бы неизбежен.
Но всё это было уже в прошлом. Сейчас его пациент утратил, наконец, землистозеленоватый цвет лица, начал набирать вес и, держась за стену, передвигался по спальне на своих ногах, что было наглядно продемонстрировано доктору в его очередной визит.
— Вы делаете успехи! Я бы посоветовал отдохнуть на тёплом море — Кипр, Греция, Италия. Усиленное питание, больше фруктов и прогулки на свежем воздухе. Хотя. — он безнадёжно махнул рукой. — Какое там море. Тем более, как я понял господина Потапова, у вас служба. Дней через десять, я думаю, карантин с вас можно будет снять. Но с полгодика я вас понаблюдаю.
— Вы меня, конечно утешили, — не удержался Стас.
— Что? — не сразу понял профессор. — Простите, молодой человек, вы слишком легкомысленно относитесь к своему здоровью! Как врач, я просто обязан вам это сказать. Чтобы в дальнейшем вы не позволяли себе так рисковать!
— Простите, профессор, — покаянно улыбнулся Стас. — Я пошутил.
— Молодость так беспечна, — водрузив пенсне на нос, проворчало медицинское светило. — Итак, больной, я с вами прощаюсь на месяц.
«Кто теперь может сказать точно, что будет со страной через месяц?» — подумал Стас.
— Профессор, конечно, зануда порядочная, но молодец! — проводив доктора, сказал Всеволод. — Что ни говори, он тебя с того света выдернул!
— Он мне всё седалище своими уколами в решето превратил, — проворчал Стас.
— Переживёшь, брат, раз в ящик не сыграл, — засмеялся Исаев и оглянулся на звук шагов.
В комнату вошёл Столыпин. Из приоткрывшейся двери донеслись возмущённые вопли Андрюшки, желавшего, во что бы то ни стало, видеть папу, и мягкие увещевания Натальи… В груди Стаса, давно его не видевшего, прокатилась волна нежности.
— Развоевался твой наследник, — прикрывая за собой дверь, порадовал он зятя, — Скоро в атаку на деда пойдёт, чтобы к тебе прорваться. Весь в отца, такой же упрямец.