Верзила поднял руку и, сдерживая дыхание, бесшумно выключил свет. Мгновенно стало абсолютно темно.
Верзила помнил, в каком направлении находится Норрич. Он посветил фонариком, услышал негромкий топот, а потом удивленный и слегка недовольный голос Норрича:
– Зачем вы выключили свет, Верзила?
– Вы себя выдали! – торжествующе закричал Верзила. Он осветил фонариком широкое лицо Норрича. – Вы совсем не слепы, вы шпион.
Норрич воскликнул:
– Не знаю, что вы делаете, но, ради космоса, не делайте резких движений: Мэтт может броситься на вас!
– Вы хорошо знаете, что я делаю, – ответил Верзила, – потому что видите: на вас направлено игольное ружье. Вы, наверно, слышали, что я стреляю метко. Если ваша собака сделает шаг ко мне, я ее прикончу.
– Не трогайте Мэтта. Пожалуйста!
Верзилу смутила боль в голосе Норрича. Он сказал:
– Пусть сидит спокойно, и я его не трону. Мы увидимся со Старром. И если встретим кого-нибудь в коридоре, не говорите ничего, кроме «Добрый вечер». Я иду сразу за вами.
Норрич сказал:
– Я не могу идти без Мэтта.
– Можете, – ответил Верзила. – Всего пять шагов по коридору. Даже если вы и в самом деле слепы, сможете пройти. Ведь головоломки собирать можете?
При звуке открывшейся двери Дэвид оторвался от книгофильма и поднял голову.
– Добрый день, Норрич. Где Мэтт?
Верзила заговорил, прежде чем Норрич ответил:
– Мэтт в комнате Норрича, и Норричу он не нужен. Пески Марса, Счастливчик, Норрич слеп не больше нас с тобой!
– Что?
Норрич начал:
– Ваш друг ошибается, мистер Старр. Я хочу сказать…
Верзила выпалил:
– Заткнитесь! Я буду говорить, а вы ответите, когда вас попросят.
Старр сложил руки.
– Если не возражаете, мистер Норрич, я хотел бы послушать, что хочет сказать Верзила. И, кстати, Верзила, убери ружье.
С недовольным выражением лица Верзила послушался. Он сказал:
– Понимаешь, Счастливчик, я с самого начала заподозрил этого подонка. Эти головоломки заставили меня призадуматься. Он слишком хорошо с ними справляется. Я сразу подумал, что он и есть шпион.
– Вы вторично называете меня шпионом! – воскликнул Норрич. – Я этого не потерплю.
– Слушай, Дэвид, – продолжал Верзила, не обращая внимания на слова Норрича, – очень хитро придумано: его считают слепым. Он может увидеть все, что захочет, и никто не подумает, что он видит. От него не будут скрываться. Не будут ничего прятать. Он может смотреть прямо на самый важный документ, а они подумают: «Это всего лишь бедняга Норрич. Он ничего не видит». Больше того, о нем вообще не подумают. Пески Марса, для шпиона это просто отличное укрытие.