Глава третья
Обращенный
Зима — лето 1997 года
В конце XX века не один я, многие молодые европейцы и американцы открыли для себя иной образ жизни и нормы поведения, нашли новую веру и товарищей.
Прочтя о Мухаммеде, я вскоре принялся обсуждать ислам с друзьями-мусульманами, больше прочел об этой религии и поколениях ее основателей. Взял в библиотеке еще одну из немногочисленных книг об исламе и купил Коран. Сначала Священная книга давалась мне с трудом, требования ислама меня подавляли. Поддержал меня друг-турок, Юмит, вдохновленный тем, что датчанин над его религией не насмехается, а хочет ее принять.
В свое время Юмит был в «Рэйдерс», и мы остались друзьями, несмотря на мои тюремные сроки и членство в «Бандидос». Умный и знающий, он искренне интересовался миром за околицей Корсёра. Он много знал об исламе и принимал его всерьез, хотя выпивал и употреблял кокаин. Юмит сказал мне, что неграмотность Мухаммеда была благословением и сделала веру чище.
— Поэтому каждое его слово — божественное откровение, незапятнанное людьми. Поэтому Коран — чудо.
— Но, Юмит, если ты настоящий мусульманин, почему ты наравне со мной пьешь и принимаешь наркотики?
— Потому что я могу покаяться на пятничной молитве и попросить прощения за свои грехи.
Кто-то пытался меня отговорить. Мой друг Милад, христианин из Ливана, владелец продуктовой лавчонки напротив библиотеки, был ошеломлен.
Мортен Сторм — байкер, бражник и боксер — ударился в религию, да еще не в ту религию.
— Почему ты хочешь стать последователем этого неграмотного извращенца? Мухаммед — идиот, бедуин, не умевший ни читать, ни писать.
— По крайней мере, он был человеком, реальным человеком, получавшим божественные откровения. Не притворялся, что он Сын Божий, — отрезал я в ответ.
Вскоре после моего прозрения в библиотеке Корсёра Юмит попросил меня приехать на пятничную молитву в мечеть соседнего городка. Обычный невзрачный одноэтажный дом в переулке — ни золотого купола, ни минарета, с которого муэдзин созывал бы верующих. Но настрой прихожан и их теплое отношение к белому европейцу, чужаку меня покорили.
Имам был стариком со слезящимися глазами и густой бородой цвета белого пороха. Говорил он низким тихим голосом, перейдя на шепот, когда начал спрашивать меня о пророках и столпах ислама. Датчан среди его прихожан было мало, и Юмит мне переводил. Принимаю ли я пять столпов ислама — нет Бога, кроме Аллаха, а Мухаммед — Пророк его, ежедневную молитву, закят (налог в пользу нуждающихся единоверцев), пост в Рамадан и хадж? Принимаю ли я, что Иисус — не Сын Божий?