. Шейх не скрывал отвращения к шиитам, и между его племенем и хуситами происходили частые столкновения.
Студенты Даммаджа все делали вместе — учились, ели, молились. Вся жизнь вертелась вокруг мечети. День начинался еще до рассвета с первой дневной молитвы, и в тени финиковых пальм мы получали первый часовой урок Корана. Мы часами учили Коран наизусть.
Никакой специальной военной подготовки у нас не было, но, как многие молодые йеменцы, мы учились стрелять из стрелкового оружия, в том числе АК-47, на импровизированном стрельбище на холмах. Занятия вели американцы с опытом армейской службы, в том числе Рашид Барби, служивший в армии США в Кувейте.
Шейх сказал, что такую подготовку предписывал хадис, где сказано, что сильный верующий ценнее слабого и все мусульмане должны быть готовы к джихаду. Несколько студентов подошли к нему, прося разрешения отправиться на войну в Чечню или Сомали, но он разрешил только тем из них, кто хуже успевал в учебе. Так мыслители отделялись от людей действия.
Я вел чистый образ жизни без мобильных телефонов или музыки, наркотиков и алкоголя. Я начал обучать боксу пару сокурсников и неплохо их натаскал. В ответ я почувствовал их уважение. Это было гораздо приятнее любого из моих нокаутов на улицах Корсёра. Ночью, глядя на звезды, я чувствовал, что сопричастен большому делу.
Иногда я писал Самар, но письма никогда не отправлял. Погружение в ритуалы Даммаджа все больше и больше отодвигало ее на второй план. Однажды, разбирая вещи, я с удивлением обнаружил фото с нашей помолвки. И без особого чувства разорвал их одну за другой. Я решил, что моя жена должна быть хорошей мусульманкой.
При всей учености шейх обладал острым чувством юмора, и я почему-то стал одним из его любимых учеников. Он брал меня за руку и, прогуливаясь по оазису, говорил со мной по-арабски. Понимал я от силы одно слово из десяти, но он продолжал говорить.
Выделял он меня и на своих лекциях.
— Бен-чанин, — восклицал он, широко улыбаясь, прежде чем велеть мне прочитать хадис. К тому моменту я успел освоить всего пару фраз на йеменском диалекте арабского, но прочесть хадис не смог и извинился. Меня пожалел один ливийский студент и научил хадису на арабском языке. Когда я встал и прочел его, шейх Мукбиль был в восторге и принялся стучать по столу. Он сказал нескольким сотням собравшихся студентов, что мое усердие показывает, что ислам распространится по всему миру.
— Это знак того, что обещал нам Аллах, — сказал он. — Мы должны позаботиться о наших новых братьях-мусульманах и научить их исламу, быть с ними терпеливыми.