То же чувство испытал я в последние дни 2005 года, прилетев в аэропорт Саны. Йемен был страной, не отпускавшей меня, несмотря на нищету, почти средневековое отношение к женщинам и пухнущее в йеменской службе безопасности досье на Мурада Сторма.
Повод для возвращения у меня был хороший — помочь Наджибу снять фильм и снова встретиться со старыми друзьями или теми, кого йеменское государство не осыпает щедротами. На этот раз я чувствовал себя другим человеком. Мне уже исполнилось тридцать, и со мной был сын Усама. Здесь он вырастет богобоязненным мусульманином.
Новая попытка: кажется, она нужна мне раз в полтора года. Это скука? Или надежда в один прекрасный день найти идеальную жену? Охота к перемене мест?
К исламу я продолжал относиться серьезно. Я поступил в Исламский университет Аль-Иман в Сане, который все так же возглавлял шейх Абдул Маджид аз-Зиндани. С момента нашей последней встречи семь лет назад, когда я нагло потребовал у него салафистские верительные грамоты, шейх привлек внимание правительства США. Его объявили «международным террористом»[59] за сбор денег для «Аль-Каиды». Несмотря на эту сомнительную честь, он продолжал появляться в Аль-Имане. И тепло встретил меня, выделив мне для обучения в университете специальную комнату. Аль-Зиндани особенно полюбил Усаму, которого я повсюду таскал с собой.
И я вновь встретился с йеменским курьером Абдулом, так гордившимся связью с Усамой бен Ладеном. Английский он усовершенствовал и недавно женился. Теперь дом у него в Сане был гораздо больше, а перед ним припаркована довольно новая машина. Работа курьером «Аль-Каиды» явно не мешала ему успешно вести бизнес.
Каким облегчением было избавиться от бесконечной кружковой болтовни лжеджихадистов в Англии и оказаться там, где постоянно угрожали тюрьма и даже смерть, в самом центре сети, протянувшейся до Пакистана и Индонезии на востоке и Сомали на западе. Я понял, что в мое отсутствие джихадистов заметно прибавилось, несмотря на усиление контроля со стороны спецслужб.
Прошел слух, что в Сану вернулся громадный европеец, тот самый рыжий и с татуировками. И один человек захотел со мной встретиться. Слышал он обо мне еще с 2002 года, когда я жил в Таизе, и знал, что я учился в Даммадже.
Звали его Анвар аль-Авлаки. Он тоже недавно вернулся в Йемен и преподавал в университете Аль-Иман.
Отец Авлаки был знаменитым представителем йеменского истеблишмента и видной фигурой племени авалик. Учился он в США, где Анвар и родился, и был министром сельского хозяйства Йемена. В начале 2006 года меня пригласили на банкет в семейном доме Авлаки.