Третья попытка проходит чуть лучше, но стараясь подгадать точно на брус, я перед прыжком теряю скорость разбега. Прыжок… Восемь восемнадцать.
После третьей попытки мой результат лучший, но любой из спортсменов меня ещё может обогнать.
Мои прыжки мне не нравятся. Злюсь сам на себя и меня распирает ярость, скапливаясь где-то внутри тугой пружиной.
На четвёртую попытку выхожу злой и взвинченный. Иду пританцовывая, словно на пружинах. Возвращаю свою старую длину разбега, добавляя ранее отнятую пару шагов. С трудом дождавшись сигнала судьи, стремглав снимаюсь с места. "Высота", — вспоминаю я совет Боба, полностью выкладываясь в прыжок.
Приземляюсь жёстко. Успеваю подобрать ноги и не просесть вниз пятой точкой, собрав песок боком. Поднимаюсь. Есть белый флажок! Попытка засчитана! Эмоции бьют через край. Я уже понимаю, что прыжок удался. Пританцовываю за ямой, вскинув руки. Трибуны отзываются восторженным гулом. И тут ногу пронзает сильнейшая судорога. Катаюсь по траве, пытаясь руками размять окаменевшие мышцы. Получается плохо. Боль такая, что с глаз выдавливает слёзы. Ко мне бежит тренер и кто-то из спортсменов. С их помощью добираюсь до скамейки и попадаю в руки массажиста.
Ничего не вижу. Мои спортивные закрытые очки запотели, превратив окружающий меня мир в марево размытых теней и силуэтов.
Мне помогают, кто-то протирает очки платком, и вскоре мир приобретает привычные краски и очертания.
Вглядываюсь в цифры на табло.
Восемь метров девяносто два сантиметра! И скорость ветра два с половиной метра в секунду!
Что это значит? Это значит, что нового рекорда мира не будет.
International Amateur Athletics Federation; IAAF — Международная любительская легкоатлетическая федерация засчитывает рекорд только в том случае, если скорость попутного ветра не превышает двух метров в секунду.
Однако, как результат соревнований, прыжок засчитан. И это хорошо, потому что пятую попытку я пропускаю. Мы от неё уже отказались.
Встаю, чтобы попытаться размять ногу. Пока прихрамываю. Стадион гудит, и это меня заводит. Сначала неуверенно, а потом всё лучше и смелее, трусцой бегу по дорожке вдоль трибун. Нога побаливает, но терпимо. Время от времени останавливаюсь, и американцы дружно хватаются за фотоаппараты. Что поделать, если фотографирование у них — национальный вид спорта. Количество людей с фотоаппаратами на трибунах просто нереальное. Такого я нигде больше не видел. Фотографирование захватило и меня. Приобрёл себе Canon F-1N, с режимом скоростной съёмки. Сейчас он у Володи Ященко, который должен был заснять мои прыжки. Потом то же самое я сделаю для него. Пригодятся такие снимки и нам самим, и моей жене, и ребятам из спортинтерната.