Происходящее напоминало какой-то абсурдистский фильм: огромные толпы разномастных существ рубились с огромным демоном, бросающимся огненными шарами, а вокруг нас постоянно возникали и тут же умирали уродливые дьяволята, которых рубили в капусту две человекообразные обезьяны и громила с кожей цвета грозовой тучи. Вот моим фантомам удалось облепить одного из мирахцев, но тем самым они открыли сразу несколько флангов, позволяя противникам чаще до нас дотягиваться.
Хуже всего приходилось нашему алкаасту Паше, который был на краю гибели уже столько раз, что я давно сбился со счета. Наши опытные враги, как назло, старались достать именно его, и нам с пушистиком постоянно нужно было отвлекаться. Хиба был осторожен и в самое пекло старался не лезть, но всегда прикрывал меня при необходимости. А за Бориса я практически не беспокоился – он с таким упоением поливал магией обезьян, что, казалось, поставил своей целью истребить всех представителей рода мирахского… Но вот он добил обезьяна-рыцаря и с не меньшей яростью принялся за синекожего. Складывалось впечатление, что он им мстил – жестоко, но не по адресу. Что ему сделали эти конкретные игроки из «Времени вечности»? В том-то и дело, что ничего, но меня это, сказать по правде, только радовало. С таким упертым, а главное – обиженным на моих врагов союзником, как Борис, мне всегда будет на кого положиться. Я хорошо помню, с какой неподдельной ненавистью он говорил о пришельцах – предать меня и переметнуться к тому же «Времени вечности» ему помешают не рудники Крийла, о которых он, такое ощущение, что забыл, а банальная ксенофобия. При этом, что меня особенно радует, «свои» или «нейтральные» инопланетяне его почему-то не волнуют, так что можно не беспокоиться, в безумного фанатика он превращаться не собирается.
Нари добил второго мирахца, и теперь против нас оставался лишь один синекожий. Стоит ли говорить, что впятером нам справиться с ним не составило никакого труда?
Наши взгляды были прикованы к боссу. Он был настолько огромен, что стоял не на плато, а где-то очень-очень глубоко внизу, у подножия. И все равно при этом его грудь, плечи, шея и голова возвышались над каменной площадкой, где мы находились. Только сейчас я обратил внимание на то, что на теле демона не было кожи: все – мышечные волокна, связки, сосуды – было выставлено напоказ и производило не самое приятное впечатление. От подобного зрелища вырвало не только впечатлительного Пашу, но и видавшего виды Бориса. Я же с удовлетворением отметил, что нервы у меня давно уже стали крепче канатов – подобное зрелище заставляло лишь сморщиться, не более того. Нари – тот вообще смотрел на гигантского демона как на постер в кинотеатре. Ничего, мол, особенного. Так, страшненькая картинка.