— Да, — подтвердил Джейк. — Я хочу узнать о тебе, как можно больше.
— Можно я ограничусь сокращенной версией? — спросила она.
— Валяй, — не скрывая своего удивления, согласился он.
Элиза глубоко вдохнула, стараясь придать себе твердости.
— Представь себе девочку, всегда мечтавшую о большом городе, которая вынуждена жить в деревенском захолустье, где мальчиков ценят больше, чем девочек.
— Продолжай.
— Тебе этого мало? Он кивнул.
— Ладно… умную девочку с амбициями, чьи надежды постоянно подвергались осмеянию.
— Понятно. Что дальше?
— Умная девочка сбежала в город, а семья так никогда и не простила ее.
— Но почему? — Джейк нахмурился.
— На это нелегко ответить. — Ее голос начал дрожать. — Знаешь, что такое страшная много летняя засуха, уничтожающая все вокруг? — Она снова тяжело вздохнула. — Сохранить доброжелательность, перенеся такой кошмар, — это действительно тяжело.
— Могу себе представить, — отозвался Джейк. Ей хотелось, чтобы он попросил ее не продолжать, но он этого не сделал.
— Ты когда-нибудь видел, как густые зеленые пастбища чернеют, а земля делается твердой как камень и трескается? Когда фермерам приходится забивать свой скот, потому что нет ни воды, ни пищи? Стрелять овец, которые составляют единственный источник доходов твоей семьи, основу ее существования?
— Да. Я видел фотографии. Читал об этом. Это ужасно.
— Это история моей семьи. К счастью, мой отец не потерял свою землю и не умер, как другие. Он дожил до того времени, когда дожди в конце концов начались. Но он изменился. Стал более жестким. Разучился прощать. С ним стало невозможно жить. Он вымещал это на моей матери. А я… что бы я ни делала, все было не так.
— В каком смысле? — Джейк наклонил голову набок с видом неподдельного интереса.
— Даже в лучшие времена жизнь в деревне более традиционна. Мужчины весь день на улице, делают тяжелую работу. А женщины — в доме, занимаются домашним хозяйством, чтобы поддержать мужчин. С точки зрения физических возможностей в этом есть глубокий смысл. И многим сельским жителям нравится жить, как жили всегда.
— Но тебе не нравилось?
— Нет. Я любила учиться. Особенно хорошо мне давались математика и право. Я и по дому все умела делать. Просто мне было неинтересно. И в работе на ферме я тоже не блистала, хотя и старалась. — Элиза согнула правую руку, демонстрируя рельефный упругий бицепс. — Я сильная, но, конечно, меня нельзя даже сравнивать с братьями. В глазах отца я была никчемной. Он даже не позволял мне помогать ему с бухгалтерией, потому что считал, что это не мое дело. А во время засухи я стала просто лишним ртом.