А действительно, подумал я, не является ли преступлением рожать детей в эти кромешные времена? Ведь новая душа будет почти наверняка обречена на погибель. Все станут иудами, а Христос сказал про него, что лучше было бы ему не родиться.
Тут я вспомнил про одну свою родственницу по деревенской — весьма короткой и почти засохшей — ветви отцовской линии. У тети Маши было очень много детей — шестеро или даже больше, — а муж, негодяй, ушел из семьи. И однажды я услышал, как моя крестная почти ругала Машу: зачем, де, рожала столько детей, ведь вы и вдвоем-то едва могли их прокормить? А та с горечью, но без всякого сожаления и, самое главное, с той невыразимо умильной простотой, за которую русскому человеку можно простить все, отвечала: «Любила — вот и рожала». Крестная тогда не нашла, что на это ответить. Когда я теперь об этом задумался, то понял, что тоже не нахожу.
Воистину, «любовь все покрывает». Она абсолютна в отличие от свободы, а потому выше ее. Свобода есть лишь свойство Бога, тогда как любовь — самая Его суть, Сам Бог. А любовь не может не творить. Когда говорят о заповедях, то обычно начинают с заповеди единобожия, а ведь самая первая заповедь, которую дал Господь людям еще в раю — «плодитесь и размножайтесь». И в этом, думается, больше смысла, чем может показаться. Ведь именно в свободном деторождении, творении бытия из небытия по зову любви, максимально проявляется богообразность человека (в отличие от животных, которые просто не могут не рожать и к тому же, не обладая бессмертной душой, рожают из праха прах). Кризис цивилизации есть в первую очередь результат подчинения любви свободе, а сердца — разуму, что в конечном итоге ведет к потере и свободы, и разума.
Затем я подумал: «А ведь у Жени с Игорем нет детей, хотя они вместе уже много лет». Дело тут было, явно, не в каких-то медицинских проблемах, а все остальное — это просто оправдание самого страшного — отсутствия любви, всегда стремящейся разлиться за пределы двух берегов, открыть новые земли, чтобы омыть их собой, и сметающей на своем пути любые преграды. Если же река пересыхает, то между берегами образуется глубокая каменистая расщелина, где пахнет сыростью и дует холодный ветер. Мне вдруг представилось, что у нас с Женей могли бы родиться дети. Впрочем, мало ли что иной раз мелькнет в голове — сама по себе мысль меня не пугала. Пугало то, что мне она понравилась.
* * *
Игорь был против проведения кромешных вылазок во время Великого поста. Я же отнесся к этому фаталистки, решив, что если удобный случай появится именно в это время — значит, так надо. И случай появился.