Нехотя Тыжных взял ложку и стал размешивать сахар, Буханкин и Незабудка, да и ещё несколько пар любопытных глаз из посетителей с интересом следили за процессом, даже месье Роже и официанты наблюдали из кухни. Когда сахар был размешен, товарищ Тыжных показательно и назло кому-то взял чашку, встал, сказал громко: «Ну, за пролетариат». И не вынимая ложки залпом выпил кофе со сливками. Поставил чашку на блюдце со звоном, уселся на стул и произнёс задумчиво:
— Ну, сладко, а более ничего в нём, квас-то получше будет. Это ваше кофе ещё и дёгтем отдаёт.
Взял горячую булку и стал её есть с аппетитом.
Но тут Арнольд Буханкин забыл, что он англоман и сказал, осуждающе:
— Ну и дурень ты, Тыжных.
А Ракель Самуиловна теперь и вправду почувствовала себя укротительницей льва, который только что исполнил интересный, но совсем незапланированный номер и публика с интересом наблюдает, что будет дальше. А ей хоть кланяйся. Товарищ Незабудка стреляла глазками по сторонам, ловила взгляды посетителей и виновато улыбалась.
Аплодировать товарищу Тыжных посетители булочной постеснялись, и вернулись к завтраку. И Ракель Самуиловна тоже стала пить свой кофе. Свирид доев вкусную булку и вытерев руки о необыкновенно чистую салфетку спросил:
— Ну, и сколько всё это стоило?
— Счёт принесут, и узнаем, — с философским спокойствием отвечал Арнольд Буханкин. — Наслаждаясь завтраком.
— Значит в тёмную играют, раз цену сразу не говорят, обувать будут, — резонно предположил Тыжных. — Ну да ничего, поторгуемся. Лишку не дадим.
— Свирид, It so is not accepted[17], — сказал Буханкин.
— Говорил я тебе, Арнольд сто раз, не говори со мной на буржуйских языках. Говори по-русски.
— И говорю тебе, по-русски, не вздумай тут торговаться, не позорь меня, где это слыхано, чтобы сотрудник ОГПУ торговался как последний старорежимный купчина.
— Что ж мне тут теперь, половину денежного довольствия оставить, вон тому, — товарищ Тыжных кивнул на напомаженного месье Роже, — у которого сало на башке. Ему и так жиру хватает, аж с башки течёт, авось не голодает.
Ракель Самуиловна как раз делала глоток кофе, и эта фраза показалась ей настолько смешной, что она фыркнула в чашку и облилась, немного забрызгав скатерть. Оставив кофе и продолжая тихонько посмеиваться, она стала вытирать себя салфеткой и приговаривать:
— Товарищи, мне стыдно с вами… Вы дадите мне спокойно позавтракать? Вы можете прекратить свой балаган? Это просто шапито какое-то. Лучше бы вы, товарищ Свирид, и вправду, сидели в машине.
Ей действительно было стыдно, так как она опять ловила взгляды посетителей.