Бах!
Следующая пуля ударила в стену напротив двери.
Бах!
И последняя зацепила бок Мадьяру, который тоже выскакивал из комнаты из-под града пуль, спотыкаясь о гору из огромного тела Жирного.
Товарищ Тыжных увидел, как в тусклом свете слабой лампы из комнаты в коридор вываливаются люди, а там, в комнате, гремят и гремят выстрелы, и высоко кричит женщина. Он присел на колено, взял револьвер в обе руки и крикнул:
— Товарищ Незабудка, кто это? Что за люди?
А Ракель Самуиловна кричала в ответ, нажимая и нажимая на курок револьвера, в котором не было патронов:
— Это убийцы, товарищ Тыжных, убийцы, убивайте их, они зарезали Арнольда!
Больше ничего Свириду говорить было не нужно. До кучи врагов было всего десять шагов, с такой дистанции он не промахивался. Первый враг получил своё сразу. Это был Мадьяр, который вытягивал из внутреннего кармана пистолет и вставал с пола. Он выстрелил во Свирида и не попал. Пуля пролетела мимо.
А вот первая пуля Тыжных сразу попала в цель, она ударила Мадьяра в грудь, а вторая в голову, в лоб, да так, что кепка подлетела под потолок. А сам Мадьяр рухнул и сполз по стене замертво. Третью пулю получил тяжело встающий с пола и заливающий всё вокруг своей вонючей кровью Жирный. Пуля ударила его в грудь, но он как будто не заметил этого, продолжал вставать, опираясь на стену, тогда Тыжных влепил ему пулю в голову. На лбу у Жирного появилась дыра над левым глазом. Но и это не остановило великана. А тот закрыл дыру огромной ладонью и с удивлением смотрел на Свирида правым глазом.
Тогда Свирид выстрелил ещё раз и ещё, прямо в центр лба. Ещё две дырки в огромной голове. Только тут Жирный повалился на пол, как тяжёлый куль. Последнюю пулю, товарищ Тыжных выпустил в спину Фельдшера, тот схватился за бок и пошёл по корриду прочь от Свирида. И сделав три шага, упал. А сам товарищ Тыжных спрятался за угол, привычным движением открыл крышку барабана, вытряхнул гильзы одну за одной и стал вставлять патроны, не отрывая глаз от угла, из-за которого могли появиться враги. Он не видел, как из комнаты с залитым кровью брюхом, держась за стену, вышел Чапа. И пошёл к чёрному выходу, оставляя на стене кровавые лапы. Его за ногу схватил Фельдшер:
— Чапа, подними меня. Он мне почку прострелил.
Не говоря ни слова, вопреки своему характеру, Чапыга помог подняться Фельдшеру, побоялся он бросить этого страшного человека, и они, поддерживая друг друга, скрылись в темноте коридора, уходя к чёрному ходу.
Тыжных заглянул за угол, целясь в темноту коридора и крикнул:
— Товарищ Катя? Вы живы?