– Ты у меня, Белов, в домзак[2] улетишь, по статье «угроза убийством», – лениво произнёс воспитатель, оглядываясь кругом. – Этап, баланда, то-сё.
– Это будет потом, если будет… – Бывший полковник ощерился в волчьей усмешке. – А трупы будут сейчас. Трупы, расследование, неудобные вопросы: как это воспитатель, комсомолец допустил такое в порученной ему группе? И соответствующая запись в вашей биографии… хотя этим дело, я думаю, не ограничится. Так что баланда в домзаке – ваша перспектива, на сто процентов. Меня-то – в колонию, систему товарища Макаренко на практике изучать да фотоаппараты делать, а вот вас… Вас, товарищ Шпильрейн, энкавэдэ за такие художества точно прихватит, – Александр с усмешкой оглядел полноватую фигуру воспитателя. – Ваша-то задница для прихвата куда как удобнее…
Воспитатель побагровел, постоял какое-то время, сверкая глазами, но, не сказав ни слова, повернулся и ушёл.
– Странный ты какой-то, Белов. – Лера пристально посмотрела на друга. – Даже выражение лица какое-то…
– Какое? – машинально спросил Александр.
– Жёсткое. Словно у дяди Ляо, – девочка поправила волосы, сбившиеся на глаза.
– Ясно… – Александр начал стаскивать мокрую одежду и развешивать её на куст, росший у самого берега. – Спички есть?
– У тебя точно что-то с головой… – Лера нахмурилась. – Нет, конечно, и не было никогда.
– А зря, кстати, – Александр хмыкнул. – Полезнейшая вещь. И костёр разжечь, и пожар устроить… – Он зажал высушенные жарким весенним солнцем щепки в руках и начал быстро тереть друг об друга. Через пару минут из-под деревяшки потёк тонкий сизый дымок, а ещё через пять минут небольшой костерок уже весело хрустел валявшимися на берегу корягами.
– Ловко, – одобрительно оценила девочка розжиг костра. – Ты мне не говорил, что так умеешь.
Александр, лежавший на песке и незаметно ревизовавший организм, доставшийся ему от канувшего в пустоту Александра Белова, четырнадцати лет, сына антифашистов-спартаковцев, погибших в Германии, и принятого на попечение Советской республикой, лишь кивнул:
– Невелика наука.
– Слушай, давай я с девчонками договорюсь, у нас в корпусе переночуешь. А то эти ведь точно не успокоятся.
– Знаешь, почему нельзя бегать от снайпера?
– От кого?
– Ну… от меткого стрелка…
– Э-э… почему?
– Умрёшь уставшим, – лениво сказал Александр, переворачиваясь на живот. – Всё равно приползут. А прятаться у девчонок это как-то не комильфо.
– Не замечала я в тебе любви к французскому.
– Tout utilisé pour la premiеre fois[3], – машинально ответил Александр и посмотрел на солнце. – Сегодня у нас…