Бравая троица решила пойти посмотреть, как станут сжигать Госпожу Стужу, предварительно заглянув во «Враний Коготь» и угостив Кейси вином. И заглянула. Маэрлинг клялся, что подозрительных «молодчиков» он заметил еще на улице, но не обратил особенного внимания: все подходы к центру Моэрэнхэлл Каллад были забиты народом. По словам Маэрлинга выходило, что они втроем мирно сидели в уголке наводненного посетителями трактира, Кейси пила глинтвейн, а он с Эрвином — чай, в знак мужской солидарности. Все трое заедали приятную беседу свежими эклерами и горя не ведали, как вдруг какой-то прыщавый юнец начал весьма настойчиво предлагать девушке сменить столик и общество. На первый раз Кейси вежливо отшутилась, сообщив, что двух кавалеров ей одной вполне достаточно. На второй, когда ценителей женской красоты стало уже двое, отшутилась чуть менее вежливо. На третий виконт Маэрлинг своротил любителю «смазливеньких северяночек» челюсть. Нордэнвейдэ тоже занес кое-какие правила вежливости в грудную клетку парню, намекнувшему на расценки. Вот тут-то подлетел третий юнец и, вместо того чтобы поддержать товарищей активными действиями или хотя бы позвать на помощь, плеснул Эрвину в лицо вином. Не швырнул бокал, а именно выплеснул напиток. Кейси сообразила, что происходит, быстрее всех прочих. По рассказу Маэрлинга выходило, что люстра сорвалась с потолка почти сразу. Эрвин тотчас же покинул помещение через служебный выход, столик рядом с которым был предусмотрительно выбран им заранее. Нордэнвейдэ вообще был исключительно аккуратен. Правда, на прощание ему пришлось как следует приложить головой о стол одного из любителей северяночек. А Витольд, отвлекая внимание на себя, устроил классическую трактирную драку с двумя оставшимися, то есть переколотил максимальное количество посуды и произвел очень много шума. Кейси, получившая адскую головную боль после спонтанного выхода во Мглу, с видом мертвецки пьяного человека по стеночке выползла из трактира и, скорее всего, направилась к кузине Сольвейг Магденгерд, живущей в трех минутах ходьбы от «Враньего Когтя». А час спустя виконт Маэрлинг уже встречал весну в городской тюрьме.
— На новую люстру Ларсу скидывайтесь сами, — подвела итог Дэмонра, выслушав рассказ. — Я платила ему в прошлый раз, когда мы набрались и стали вырезать похабщину на столешницах. И то только потому, что не уверена, кто именно был автором.
— Насколько я помню — а помню я плохо — автором был я. Но вы были идейным вдохновителем и диктовали.
— Да, ответственность идеолога — вещь неприятная. Пришлешь ему марок двадцать, как проснешься. Нет, лучше тридцать. Я хочу быть уверена, что, когда мне в следующий раз захочется тамошних расстегаев, в них не сыпанут стрихнина.