16. Преодоление творческих ран
Где-то глубоко внутри большинства из нас есть рана. У некоторых она смердит и гноится, у других зарубцевалась. Она никогда по-настоящему не заживает, по крайней мере, ее не залечишь стоическим равнодушием и даже бальзамом времени.
Я говорю не о физическом ранении, а о психологической травме – которая остается после того, как на уроке в начальной школе вам сказали, что вы плохо рисуете, или вы дали другу почитать свое сочинение в надежде на поддержку, а получили пренебрежение. Мы вкладываем душу, смысл жизни в наши творения, небольшие и крупные, и когда мир отвергает нас или враждебен, боль так же велика, как от настоящей раны. Иногда даже лучше получить физическое ранение.
Быть творцом – значит предложить другим зарядить пращи камнями пренебрежения и попробовать подстрелить вас.
Меня поразил не один такой камень. И, пожалуй, самый разрушительный был брошен известной писательницей, с которой я занимался литературой. Конечно, мои надежды были абсурдно высоки. Я хотел, чтобы она признала мой талант, одобрила мою прозу. Я хотел, чтобы мы подружились, чтобы она открыла двери своего разума и показала увлекательный ход своих мыслей. Я был молод и пришел в ее класс, как щенок, виляя хвостом, надеясь поиграть. Мое первое занятие могло бы стать зачином в трагедии.
Когда я сдал ей свой рассказ, она не только не признала мой талант, но и полностью уничтожила мою историю. С тем же успехом она могла бы использовать ножницы. «Да неужели!» – написала она на полях одной из страниц. Я пришел к ней на консультацию, чтобы задать вопросы и в надежде найти общий язык, но она была холодна и язвительна, не предлагая ничего похожего на конструктивную критику, только чистейший негатив. Она сказала, что моя история скучна, претенциозна, а мои диалоги, которые другие до этого хвалили, были вялыми и безжизненными.
Это был единственный раз в моей творческой жизни, когда я почувствовал себя уничтоженным. И тогда я был совершенно не способен взять ручку и что-то написать. Меня до этого уже критиковали на писательских семинарах – и даже жестко, – так что я не был наивным простаком. Но никогда раньше я не получал столь беспощадных и убийственных замечаний. Я всегда был стоек и решителен при столкновении с таким негативом, но в этот раз я несколько дней провел лежа на диване и смотря телевизор, прокручивая в голове снова и снова ее язвительные комментарии. Надеюсь, что у вас не было подобного опыта. Но, к сожалению, почти все писатели, с которыми я общался, могут рассказать схожую историю.