Очевидно, что его визит в Россию не был просто туризмом, продиктованным любопытством к тому социальному эксперименту, который проводила страна «победившего социализма». Витгенштейн не был аполитичным человеком, скорее всего, он был принципиально антиполитиком. Большинство склоняется к тому, что желание Витгенштейна приехать в СССР и остаться здесь жить было продиктовано толстовским мотивом бегства от мира и хождения в народ. Австрийская утопия, связанная с учительством в сельской школе, не удалась. Витгенштейн намеревался испробовать новую утопию, на этот раз русскую. Витгенштейн планировал поехать в Россию, чтобы выяснить возможность остаться в СССР навсегда. Он не скрывал этого намерения перед друзьями. Очевидно, эта мысль о переселении в Россию была скорее не политическим, а моральным актом. Фаня Паскаль писала по этому поводу:
«По-моему, причины его желания поехать в Россию были связаны не с политическими и социальными интересами, а по большей части с моральным учением Толстого и духовными идеями Достоевского»[56].
Любопытно, что идея поездки в Россию высказывалась Витгенштейном еще раньше, задолго до 1935 г. Еще в сентябре 1922 г. он писал в одном из своих писем: «…по-прежнему в моей голове вертится одна мысль – о возможном бегстве в Россию». Так что через 13 лет он готовится к реализации того, о чем думал уже давно.
Витгенштейн тщательно готовился к поездке. С помощью русской студентки Фани, жены социалиста Роя Паскаля, он изучает в Кембридже русский язык, составляет свой собственный словарик русского языка, читает Достоевского и, как сообщает Паскаль, переводит на русский язык сказки братьев Гримм. Витгенштейн готовился к поездке в Россию со своим учеником Френсисом Скиннером, с которым он познакомился в 1931 г. и дружил до его неожиданной смерти в 1941 г. Скиннер был хорошим математиком, он получил степень бакалавра в Тринити-колледже. Он придерживался левых взглядов и записался добровольцем воевать на стороне республиканцев в Испании. Но по состоянию здоровья он не смог поехать ни в Испанию, ни в Россию. Тем не менее оба они взяли несколько уроков разговорного русского языка.
Далее, следовало получить разрешение на эту поездку от советских властей. В этом Витгенштейну огромную помощь оказал экономист Джон Мейнард Кейнс, который был хорошо знаком с советским послом в Лондоне Иваном Майским. 30 июня 1935 г. Витгенштейн обращается к Кейнсу с просьбой рекомендовать его Майскому.
Кейнсу не нравилась идея Витгенштейна уехать работать в Россию, он нужен был ему в Кембридже. Но Кейнс честно отозвался на просьбу Витгенштейна. Он послал рекомендацию, о которой тот просил его, послу Ивану Майскому. Более того, Джон Мейнард встретился с сотрудником посольства, помощником посла С. И. Виноградовым, который сказал, что как философу Витгенштейну было бы трудно получить приглашение от какого-то советского учреждения, но будет хорошо, если Витгенштейн будет владеть какой-то технической или медицинской квалификацией. Кейнс сообщает обо всем этом Витгенштейну, который получает возможность собеседования с Виноградовым. Как сообщает Витгенштейн, Виноградов был «чрезвычайно осторожен» в разговоре и ничего не обещал. Поэтому Витгенштейн планирует встречу с послом Майским, чтобы просить у него рекомендацию для двух учреждений – Института Севера в Ленинграде и Института этнических меньшинств в Москве (имеется в виду Институт малых народностей, который позднее превратился в Российский институт культуры). Он бы хотел получить от Майского не столько официальную, сколько неофициальную рекомендацию. Говоря об этом в письме от 6 июля 1935 г. к Кейнсу, Витгенштейн пишет: