Получив приглашение в Свонзи, я купил машину, старую черную «Ауди-100». Никто не знал, сколько тысяч миль она прошла. Владелец не давал мне гарантий, что она будет работать. Но она двигалась. Наступил день, когда мы расстались с женой. Она поехала в аэропорт, чтобы вернуться в Москву, а я направился по шоссе М-4 в Свонзи. Дорога была замечательной, но после Кардиффа началась жуткая гроза, видимость снизилась до 20 метров. Это был кромешный ад. Не помню, как я добрался до города.
Мне сразу понравился Свонзи, университетский город, расположенный на юго-западной оконечности Уэльса. Английское слово «Swansea» звучит как знакомое русскому уху «Лебединое озеро», но на самом деле не имеет ничего общего ни с лебедями, ни с озером, ни с балетом. Скорее всего, это название происходит от норманнского «Swain’s eye» (глаза Свайна), превратившегося впоследствии в «Свонзи».
В начале XX в. Свонзи был индустриальным городом. Из его порта уходили пароходы, груженые углем и металлом. На западной оконечности города, на живописном полуострове Мамблз жили богатые и очень богатые люди. Бедный и рабочий люд селился ближе к порту на узких улочках, взбирающихся круто в гору.
Теперь угольная промышленность исчезла. Свонзи превратился скорее в туристический город, куда приезжают на летний отдых. Но в нем есть университет и институт, куда я поступил. Город этот имеет свою историю. В центре его стоял старинный норманнский замок, но в него во время войны попали немецкие снаряды. В этом городе родился известный поэт Дилан Томас, о котором я расскажу позже. Институт находился на самой высокой точке города, стоящего на холме. Отсюда открывался вид на залив и полуостров Мамблз. Институт представлял собой викторианское здание из красного кирпича. Рядом с учебным корпусом было общежитие. Я получил кабинет с компьютером и вскоре приступил к своим обязанностям.
Мы рассчитывали, что Лена, моя жена, вскоре вернется ко мне. Но посольство не давало ей визу в течение полугода. Всё это время я вынужден был оставаться без семьи. Два обстоятельства помогли мне пережить одиночество. Во-первых, теннисный клуб, в котором я нашел друзей – Лена Роудена, Терри Литтл, Ричарда Шервуда. С ними мы регулярно сражались на теннисном корте, а потом пили пиво, разговаривали. Я очень обязан моим друзьям-теннисистам. Потом я отблагодарил их, привезя 20 человек в Москву, где их принимал теннисный клуб в Подмосковье. А во-вторых, мои друзья Сэнды жили неподалеку, в 60–70 милях. В конце недели я приезжал к ним и возвращался в Свонзи только в понедельник. Благодаря Сюзен я узнавал больше об английском искусстве, как классическом, так и современном.