Это юмористическое, но не лишенное трагического, восприятие жизни прекрасно передает фраза проститутки Полли Гартер: «О, разве жизнь не ужасна, слава тебе господи».
«Под сенью Молочного леса» была поставлена только после смерти Дилана Томаса на радио в январе 1954 г. Впоследствии она была записана на кассету в исполнении известного актера Ричарда Бартона, который мастерски читает, сохраняя валлийский акцент Дилана Томаса.
Для русского читателя это произведение может ассоциироваться с творчеством Марка Шагала, у которого, так же как и у Дилана Томаса, превалируют фантазия, юмор, образы народного быта, ставшие символами религии и великой философии жизни. Я попросил английского профессора Арфона Риза, знающего русский язык, посмотреть мой перевод перед печатью. Он сделал ряд замечаний, но перевод похвалил.
«Я прочел Ваш перевод “Под сенью Молочного леса” с большим интересом. Мне кажется, Вы верно ухватили дух этой поэмы и ее юмор. Мне нравится Ваше сравнение Дилана Томаса с Марком Шагалом, у них общие мечты об утраченном детстве. Я думаю также, что чувство юмора и любовь к экстравагантным характерам роднит эту поэму с “Амаркордом” Феллини. Замечательно, что теперь это произведение будет доступно для русской публики. Между русскими и валлийцами есть много общего, в частности любовь к абсурду и неприятие претенциозности. Хотелось бы увидеть эту поэму в печатном виде».
Я издал ее в петергбургском издательстве «Эйдос» в 2009 г., правда, мизерным тиражом. Хотелось бы увидеть или услышать «Под сенью Молочного леса» на русском языке, на подмостках русского театра.
Память о Дилане Томасе в Уэльсе жива, его стихотворения здесь постоянно переиздаются, а драматические произведения ставятся в театре его имени. В городе Свонзи существует культурный центр Дилана Томаса и общество его памяти, которое издает книги и документы о его жизни и творчестве.
Современная английская поэзия: опыт перевода
Современная английская поэзия богата и разнообразна. Можно назвать десятки имен поэтов, которые популярны и широко читаются и в Англии, и за рубежом. Многие из них, как У. Б. Йейтс или У. Оден, хорошо переведены на русский язык. Но некоторые совершенно еще неизвестны и нуждаются в новых переводах.
Совершенно неожиданно для себя я стал заниматься переводом английской поэзии. Всё началось с тенниса. Я подготавливал литературную антологию тенниса, в которой планировал представить то, как теннис интерпретировался в художественной литературе и поэзии. Для этой антологии я обнаружил замечательные тексты. Но беда была в том, что переводы этих текстов не существовали или же они были устаревшими и негодными. Например, в русских переводах Шекспира, который несколько раз обращался к теннису, переводчик вводит вместо тенниса более понятную для русского читателя лапту. К сожалению, никто не хотел переводить эти тексты. Пришлось это делать самому, переводить на русский язык и поэзию барокко XVII–XVIII вв., которая богата на теннисные аллегории, и современных английских поэтов, тоже пишущих о теннисе. Более того, пришлось самому переводить с русского на английский Мандельштама и Набокова. Не думаю, что это совершенные переводы, но другого выхода у меня не было, и пришлось заниматься переводами самому не по призванию, а скорее по необходимости.