Папа, похоже, тоже не был абсолютно готов. Он немного поерзал на месте и обвел взглядом лужайку.
– Я допустил ошибку, – сказал он с тяжелым вздохом. – На самом деле целый ряд ошибок, начиная с денег, отложенных тебе на учебу. Я все испортил. А потом пытался это исправить. Я думал, что делаю это ради тебя. – Он выдержал паузу и снова огляделся, словно рассчитывая обнаружить нужные слова в кронах деревьев и цветочных клумбах. – Не знаю, что со мной не так, Ханна. Когда дело касается тебя, я мыслю нерационально. Думаю только о том, как сделать тебе лучше, и не задумываюсь над последствиями.
Мне вспомнились слова Эмори, брошенные ею в тот день. «Папа – это твоя слабость, Ханна». Мне и в голову не приходило, что и про папу можно сказать то же самое и что его слабость – это я.
– Я хотел искупить свою вину перед тобой, но делал только хуже. Потом я уже не знал, как выпутаться из паутины, которую сам же и сплел. Я неправильно поступил, что поделился с другими пасторами видео Люка. Я убедил себя в том, что так одновременно помогаю и ему, и тебе, и школе. Но это было несправедливо по отношению к нему… Я пошел против его желаний.
– Да, так и есть. – Мне вспомнился тот день, когда Люк рассматривал семейный портрет у нас в гостиной. – Он просто хотел узнать тебя поближе. И, наверное, до сих пор хочет.
Папа откинулся затылком на столб и закрыл глаза, словно переваривая сказанное мною.
– Я должен перед ним извиниться. И перед тобой тоже. – Он открыл глаза и встретился со мной взглядом. – Прости меня, пожалуйста!
Я закусила губу.
– Я тебя прощаю!
Папа не отвел взгляда.
– Я знаю, что тебе есть что сказать.
Действительно. Мне было что сказать, причем немало. Но я не знала, с чего начать. Можно было признаться в том, что я куда сильнее расстроилась из-за денег на учебу, чем он думал, но не подавала виду. Или в том, что он не просто предал мое доверие, когда распорядился видео Люка без разрешения, а совершенно неожиданно и очень сильно разочаровал меня. Или в том, что в последнее время я сомневаюсь во всем, во что раньше верила, и уже несколько недель не молилась, зато регулярно медитировала.
Можно было поговорить об этом, но все казалось незначительным по сравнению с тем, с чего все началось. Папа сказал, что допустил ряд ошибок, говорил про деньги на учебу, но началось-то все не с них. Он даже не знал о самой первой своей ошибке.
– Я должна тебе объяснить, почему мы с Эмори поссорились. – Я показала на ее дом. – Она сейчас там, рассказывает маме.
– Рассказывает о чем? – растерянно уточнил папа. – При чем здесь вообще Эмори?