Он снова меня поцеловал.
– Даже не сомневаюсь.
* * *
Я дождалась, пока он уйдет, чтобы закатить истерику.
Я все еще была одета в его куртку. Я провела пальцем по цифре «тридцать четыре» и вспомнила, как поначалу не хотела надевать эту куртку, а теперь не хотела ее снимать. Я прижала колени к груди. А потом включила музыкальную подборку, которую Люк для меня составил, и еще долго лежала в темноте и ревела. Я потратила всю пачку салфеток, подушка насквозь промокла, горло зудело, рот пересох, а веки опухли так, что я почти ничего не видела.
Но на этом моя истерика не закончилась. Я открыла в телефоне приложение «Заметки» и перечитала все «люкизмы», собранные за последние триста пятнадцать дней, по меньшей мере четыре раза. От этого я снова разрыдалась.
Около четырех утра, когда я устала плакать так, что больше не могла держать глаза открытыми, и чувствовала себя пустой внутри, слезы закончились. Я глубоко вдохнула и задержала дыхание, а потом с шумом выдохнула.
И сказала себе, что все. На этом хватит.
Я снова открыла «Заметки», промотала до триста пятнадцатого дня и записала сегодняшнюю фразу.
«Не представляю, как бы прошел этот год без тебя».
Отличная фраза. Такую ему уже не переплюнуть.
Я удалила все оставшиеся чистые строки и оставила эту последней.
Ханна
В субботу утром я отдернула занавеску и собиралась уже открыть окно, как вдруг резко замерла. Эмори сидела на лужайке между нашими домами, скрестив ноги.
Она подняла руку и помахала мне. А потом показала пальцем на себя и на пустое место рядом с собой.
Сегодня на улице должно было быть теплее обычного, так что я побежала к задней двери, не захватив кофту. Я даже не обулась. Когда я спустилась с крыльца, трава защекотала мне ступни.
Я села рядом с Эмори. И сразу все поняла.
– Он рассказал тебе про миссионерскую поездку? – спросила я.
Эмори кивнула.
– Ты давно знаешь?
– Со вчерашнего вечера. Мама сказала, что он раздумывает над предложением. Не похоже было, что дело уже решенное.
Эмори вздохнула.
– Ну, теперь решенное.
– Ты в порядке?
Она сорвала травинку и обернула вокруг мизинца.
– Нет, у меня… – Она выдержала паузу, подыскивая нужные слова, и остановилась на: – Разбито сердце.
Я ее обняла. Она обняла меня в ответ, причем куда сильнее обычного.
Потом Эмори отстранилась и запустила руку в карман. Она достала клочок бумаги и передала мне.
– Зачем мне упаковка из-под мятных конфет?
– Переверни ее.
На обороте я увидела нарисованную карту Калифорнийского побережья от Оринджа до Сан-Франциско.
– Это Люк нарисовал однажды вечером. Мы планировали вместе провести лето. – Эмори опустила подбородок мне на плечо и стала показывать на разные точки. – Мы собирались разбить лагерь в Санта-Барбаре, Санта-Крузе и Биг-Суре. Мы бы поехали вдоль побережья, останавливаясь, где захочется, и добрались бы до Сан-Франциско. На это у нас ушло бы, наверное, недели две или чуть больше. А потом, если бы этого нам показалось недостаточно, мы бы отправились дальше, в Орегон или Вашингтон.