— Почему до сих пор не поделили землю алдара Дженалдыко? Где та бумага, что Ленин прислал с солдатом Аппе и русским Иваном? Люди говорят, что дочка твоя, Назират, спрятала. Будто Аппе и Иван ей оставили хранить. Так ли это, Гурион?
Мать моя вздыхала, вела печально головой и говорила:
— Нет, Куцык, нет, пусть твои болезни на меня перейдут. С чего бы Назират прятала такую важную бумагу?! Все знают, что мы сами с нужды на голод перебиваемся. А весна уже на носу. Дали бы землю, сама бы в соху впряглась, лопатой бы вскопала, только было б чего копать. Куда семя кукурузное приткнуть…
Не терпелось людям скорей землю получить. Подумала было, что и без ревкома сами с этим делом справимся. Да боязно стало. Скажут, девчонка. Вот если бы солдат Аппе явился. Влез он мне в душу и не выходит оттуда и на глаза не показывается. По вечерам думаешь, а ночью сны страшные терзают. Приснилось однажды, что привезли моего Аппе к нам в старую саклю, исколотый весь, неживой. А Машин Гайто размахивает здоровой рукой и хвалит: «Истинно богатырь! Ни пуля, ни шашка его не взяла. Один чуть не сто бандитов уложил!» — «А почему же он мертвый?» — спросила я и проснулась.
— К добру это, доченька, — успокоила меня утром мама, когда я рассказала ей свой сон. — Если видишь кого в крови, значит, он живой. Во снах все наоборот…
Было последнее перед пасхой воскресенье. Светило солнце. Растеплилось. Решила созвать подружек и устроить возле дома танцы. Вышла с гармошкой, развела мехи. Собрались девушки, мнутся: по какому, мол, поводу веселье, с кем хоровод водить, одних парней война унесла, другие под ружьем еще ходят.
— Сами, без женихов, веселиться будем, — смеюсь я. — Весна ведь. Да еще какая. Без войны. Землю скоро делить будут…
Но как ни старалась я играть, девушки танцевали без охоты. Тогда я стала с ними разучивать «Девичий танец». И все равно ладу не было. Лучше пошло с песнями: девушки тосковали по любимым и пели с душой. А когда заиграла веселую джигитовку, подруг моих будто подменили — раздался круг, и вот уже несутся лихие джигиты рядом со своими нареченными, плывут подобно лебедям в танце. Собралась детвора, хлопает в ладоши. И старики подходят, дивятся веселью. Что за праздник?
Вдруг слышу песню. Показалось, что кто-то из наших поет «Походную»:
С нами высокое
Знамя народа.
К свету, с победною
Песней похода!..
Оглянулась и увидела всадника на дороге. Рослый худощавый парень с усиками под орлиным носом. Шапка красноармейская, островерхая. Шинель порядком поношенная. Бросился в глаза конь — гнедой, огромный, с белой полосой во весь лоб. И взмыленный. Подъехал солдат, приложил руку к виску, честь отдал: