— Счастья вам, красавицы! С днем хорошим! И песней славной!
— Ма-а, он! — Гармошка издала какой-то жалостный противный звук и смолкла, будто ее удушили. Танец оборвался.
А солдат Аппе уже спрыгнул с коня и жал руку моей матери.
— Где же ты так долго пропадал, заждались уже?! — Мать моя встречала его словно родного, которого давно не видела.
— Вот искал подходящего коня для калыма и маленько задержался, — мягко улыбнулся Аппе и погладил своего гнедого.
— Калым тоже уплати за счастье свое, но хорошо, что сам жив-здоров и все при тебе. Заходи, гостем будешь! — пригласила она его.
…Не прошло и недели, как сельский сход единодушно избрал Аппе председателем ревкома. А еще через день вечером Аппе привез к нашему дому полную арбу дров. Покосился на меня и обернулся к матери:
— Гурион, хочу продать своего коня вместе с арбой. Может, подойдет, купите? И дрова пригодятся…
— О солнышко мое, Аппе, да если бы я могла купить такого коня, то и бедность ушла бы с моего двора. Только ты своего коня на калым готовил?
— Не понадобился! Советская власть отменила калым. На худой конец украду, если не захотят без калыма отдать девушку. Ну, так как? Бери, Гурион, пока не передумал… — Аппе опять покосился в мою сторону. — Пожалеешь, дешево отдаю… За бутылку араки! — И он начал распрягать своего гнедого.
— О, если бы за бутылку араки продавались такие кони, — вздохнула мать, — то не было бы на свете и бедных!
— Правильно, мать, — согласился Аппе. — Возьми я за коня хоть миллион золотом, бедность на земле все равно останется. Потому и продаю в полцены. А целая цена за такого красавца, ясно, две бутылки. Родителей помянуть надо, — продолжал шутить Аппе и стал быстро разгружать арбу. — Мать моя давно скончалась… И отца без меня по алдарской милости до смерти засекли стражники Ахтемира, отдал свою душу на вечное хранение повелителю царства мертвых — Барастыру. Ни кола ни двора — все сожгли, чтоб и места не было, куда вернуться… Спасибо селу вашему, что приняли на постой… Все бери, Гурион, коня веди под навес. И не думай, что конь этот простой. Пахать станешь — напарника ему не надо. И тихий к тому же, к любому корму привычный. Арба тоже тебе — на ходу, не разбита. И дрова не помешают… Не торгуйся… Бутылку в благодарность! Дадите две бутылки и лишнее спасибо в придачу — тоже не откажусь…
— Не шутил бы ты, Аппе, над нашей бедностью, — растерянно сказала мать. — Не могу я купить у тебя ничего. К горю твоему, нет у меня ни бутылки, ни полбутылки араки, чтоб помянуть твоих родителей, пусть будет им пухом земля. А на добром слове спасибо…