Солнце уже давно взошло и поднялось довольно высоко над верхушками деревьев, когда Хатагов проснулся. Удрученный вчерашней неудачей, хмурый, как осенняя туча, появился он у блиндажа своих партизан.
— Здравия желаем, товарищ командир, — услышал он веселый голос вездесущего ленинградца Юрия.
Хатагов поднял голову, чтобы ответить на приветствие своего друга, но вместо ответа у него вырвался вопрос:
— А это что?!
Он смотрел прямо перед собой, и лицо его менялось у всех на виду. В голубоватых глазах заискрился всем хорошо знакомый веселый хатаговский огонек, и засветилась молодостью его обаятельная белозубая улыбка.
Перед ним, в окружении партизан, стояли четверо его «курсантов», немецкий мотоцикл с пулеметом на нем и связанный, но уже «освоившийся» с обстановкой немецкий солдат.
— Разрешите доложить, товарищ командир… — начал было один из «курсантов», вытянувшись перед Хатаговым.
Но командир обнял его и проговорил, обращаясь ко всем:
— Я всегда говорил — в нашей жизни без чудес не бывает.
В группе Хатагова теперь было около шестидесяти подрывников. Каждый из них был признанным мастером своего дела. Разбившись на пятерки и шестерки, которые возглавлялись более опытными бойцами, или, как их называли в шутку, а иногда и всерьез, «заслуженными мастерами», они действовали самостоятельно на «шоссейках» и «железках» — зажигали «фонари» на вражеских складах, «беспокоили» гарнизоны карателей, приводили «языков», вылавливали полицаев.
Словом, жизнь вошла в нормальную партизанскую колею.
Часто, возвращаясь на свою базу, они наведывались к тем, кто пошел на службу к немцам и считал себя уютно и сытно устроившимися под кровавым крылом гитлеровского командования. Партизаны убедительно «доказывали» таким, что фашистское счастье шаткое — и брали у них «взаймы» оружие, гранаты и боеприпасы. Брали необходимые документы, карты местности и всякое прочее, что годилось в их большом партизанском хозяйстве.
Группа Хатагова действовала активно и эффективно. Между основными делами командир продолжал на «лесных курсах» обучать новичков мастерству подрывника, но теперь не очень охотно шел на это, потому что новички отнимали много времени. И все же: кали трэба, дык трэба, — и Хатагов проводил занятия в боевых условиях.
Один из таких экзаменов оказался для самого Хатагова труднейшим испытанием.
Шли шестые сутки «сдачи экзаменов». У двоих, пустивших под откос два эшелона, экзамен был принят. Остальным трем не везло. И часто бывает так: не повезет сначала, не везет и потом. В районе станции Олехновичи один из этих троих — Иван Золотухин — в полночь минировал под наблюдением командира рельс. В это самое время на опушке леса появились каратели и полицаи и начали окружать пятерку Хатагова. Пришлось отдавать приказ об отходе в чащу. Хатагов знал трусливый характер карателей — в лесные дебри они заходили редко. Началась перестрелка.