Эльза опять взглянула на отца.
— Покажи, зайчонок.
— Не показывай! — неожиданно раздался другой детский голос сверху. Я опять взглянула на второй этаж, там стоял мальчонка такого же возраста, как и Эльза, но полная копия отца. Хмурый и недовольный. Даже руки сложил на груди и ногой топал.
— Не показывай! — приказал он сестре.
— Покажу! — выкрикнула Эльза и, схватив меня за руку, повела к лестнице.
— Это кто? — тихо спросила у Алиаса.
— Это наш сын Генрих, — шёпотом ответил мужчина.
Он шёл рядом и придерживал меня за руку. Девочка была очень сильной, я жалобно взглянула на её отца.
— Эльза, — строго позвал Тамино. — Маме больно.
Девочка тут же отпустила мои пальцы. Я успокаивающе ей улыбнулась, только бы она не разревелась. Слёзки уже блестели на её ресницах.
— Нам надо с тобой поговорить, — строго сказала альбиносу.
Кэйт
Алиас недоумённо посмотрел. Он, видимо, считал, что говорить нам не о чем. Взойдя по лестнице наверх, я была удостоена очень тяжёлого взгляда Генриха.
— Уходи! — приказал он и топнул ногой.
— Сам уходи! Моя мама приехала ко мне! — встала на мою защиту Эльза.
А я видела детскую обиду и понимала, что он не простит Берту. Год, может, больше он будет злиться на неё, что бросила их. Потом, конечно же, забудет, но сейчас крепко запомнил.
— Генри, веди себя прилично, — строго осадил сына Алиас, а затем поднял мальчишку на руки, и тот крепко обхватил руками его шею.
Эльза же с восторгом смотрела на меня и махала рукой, зовя за собой. Мы прошли в детскую комнату, явно девичью. Всё вокруг было розовым и в бабочках. Кроватка с балдахином, зеркало и столик под ним, уставленный куклами. Шкаф огромный, на всю стену. А в правом углу, напротив кровати, целый игрушечный город.
Но Эльза вела меня к зеркалу. Я только сейчас заметила рисунок, который был на стену повешен в рамку. На нём девочка нарисовала четырёх страшных гуманоидов, на людей они слабо были похожи. Но я видела, что Эльза себя и маму нарисовала с длинными волосами. Папа и Генри были лысыми и красноглазыми. Себе Эльза глаза нарисовала как у мамы — коричневым.
Я гладила ребенка по золотым кудряшкам.
— Восхитительно. Ты настоящий художник. Мама будет рада, когда увидит. Обещаю.
— Тебе понравилось? — настаивала на ответе Эльза.
— Мне да. Очень понравилось.
Я присела перед ней на корточки. Она скромно потупила глазки, а я протянула руку, чтобы погладить её. Но так и не донесла. Ребёнок сжался, затравленно глядя из-под опущенных ресниц, а Генрих заплакал.
Я удивлённо взглянула на мальчика, и всё же погладила Эльзу. Алиас с каменной миной смотрел на нас. Я встала, хотела успокоить Генри, но мальчик разревелся громче.