– Когда мы пили? – переспросил Тихон.
– Хочешь точно? Пожалуйста: пятьдесят два часа и сорок минут. Я эти минутки навсегда запомнил. – Павел зажмурился и весь затрясся от омерзения. – Оп-ля, – неожиданно произнес он. – Никакого покоя. Пойдем, чего стоишь?
– Куда?
– Вызов же! Ты после своего активатора совсем невменяемый, – посетовал Павел. – Ну, идешь, нет?
– Я догоню, – махнул рукой Тихон. Павел дернулся к операторским, но споткнулся и, сделав два шага назад, положил руку ему на ремень.
– Пока никого нет, – доверительно прошептал он. – С бабами ты молодец, обеих оприходовал. Я бы и сам, да не хотел тебе погоду портить. И старуху здорово уделал, но с Лизой все-таки чересчур. Может, у вас на Боло так и принято, только гляди, как бы неприятностей не было.
– Ты о чем говоришь-то? – разозлился Тихон.
– Да все о том же. Лиза, похоже, по-другому воспитана. Вон, ты на Марту залез, а она и того... Лиза, в смысле. Ревность. Их, баб, не разберешь.
– Что ты несешь?
– Ну все, пора мне. Смотри, поаккуратней.
Павел шутливо погрозил пальчиком и побежал по среднему коридору. Со стороны операторских еще раздавались торопливые реплики и топот многих ботинок, потом звуки смолкли. Тихон замер, пытаясь уловить, как опускаются крышки кабин, но на это человеческий слух рассчитан не был.
Тихон затосковал. Придется ли еще когда-нибудь почувствовать железную мощь танка, пронестись по незнакомой планете, взрыть ее зубчатыми траками, дать залп по трудной мишени?
Его переводят. Куда, почему? Не из-за того же, что он заснул в неположенном месте! Хотя... Павел сказал – и Лизу, и Марту. Обеих. Как можно этого не помнить? Значит, не было ничего. Что же тогда было все это время между отключкой в кабине и пробуждением в кубрике? Не мог же Аркадий хвалить его безо всякой причины. И Лиза тоже не могла – без причины.
Ну ладно, если б он действительно провалялся пятьдесят часов с датчиком на лбу, тогда еще понятно: свихнулся парень, бывает. Так ведь нет, делал он что-то, делал. Отличился в бою. Переспал с Мартой. Довел Лизу до самоубийства. Для двух земных суток весьма плодотворно.
Сутки... Забытое слово. В нем так много старых связей – с чужими людьми, с ненавистным Лагерем... Нет, это ему недорого. Не скребет, не ноет. Как будто Земля ему и не родина.
Отпущенные десять минут подходили к концу, и Тихон направился вниз – по незаметной лесенке, по узкому тоннелю к бронированной двери.
Станция переноса была открыта, в ней, прямо под низким светильником, неподвижно стоял Аркадий.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал Тихон, протискиваясь в люк.