— Можно поиграть во что-нибудь, — предложил Трошкин.
— Хе! Во дает! — Косой восхитился наивностью предложения. — Нашел фрайера с тобой играть: у тебя в колоде девять тузов!..
— А необязательно в карты. Есть много и других очень интересных игр. Вот, например, в города — знаете? Я говорю: Москва, а ты на последнюю букву — Астрахань, а ты, Вася, значит, на «Н» — Новгород. Теперь ты, Федя.
— А что я?
— Говори на «Д».
— Воркута.
— Почему Воркута?
— А я там сидел.
— Ну, хорошо, Воркута. Теперь ты, Вася, говори на «А».
— Джамбул, — грустно сказал Али-Баба.
— При чем тут Джамбул?
— Потому что там тепло, там мама, там мой дом.
— М-да… Ну ладно, — махнул рукой Трошкин, — давайте тогда так: я выйду, а вы что-нибудь спрячьте. А я вернусь и найду.
— Ты бы лучше шлем нашел, — посоветовал Косой.
— Мы будем прятать, а ты в дырку смотреть, да? — недоверчиво отозвался Али-Баба.
— Ну хорошо, — терпеливо согласился Трошкин, — тогда пусть Федя выйдет и спрячет, а ты следи, чтобы я не подглядывал.
— Почему я? — обиделся Косой. — Чуть что — сразу Федя!
— Пасть разорву, паршивец этакий! — строго пообещал Трошкин.
— Пасть, пасть… — сразу струсил Косой и, взяв со стола спичечный коробок, пошел его прятать.
— Слушай, Доцент, ты когда-нибудь был маленький? — неожиданно спросил Али-Баба.
— Был.
— У тебя папа-мама был?
— Был.
— А зачем ты такой злой? Зачем такой собака?
Трошкин посмотрел на Али-Бабу троШкинскими своими глазами.
— Эх, Вася, Вася… — вздохнул он.
Скрипнула дверь. На пороге обозначилась безмолвная фигура Косого.
— Спрятал? — спросил его Трошкин.
— Хмырь повесился… — тихо и без всякого выражения проговорил Косой.
Сатана там правит ба-ал,
Там правит бал…
— с чувством пропел гардеробщик.
Налил себе стакан водки, чокнулся с человеком в кепке. Выпил и заплакал.
— Митяй, — спросил он, — ты меня уважаешь?
Митяй кивнул.
— Пришить его надо, легавого этого. Всю песню мне испортил.
В дверь постучали сложным условленным стуком.
Двое вскочили из-за стола. Гардеробщик стал за дверь, а Митяй быстро открыл дверь и отбежал. В дверях стоял Белый — Доцент.
— Э-э-э… — пьяно хихикнул гардеробщик, — сам пришел…
— И ты здесь… — прохрипел Доцент, закрывая за собой дверь и устало прислоняясь к косяку, — а я было к тебе сунулся, да только почувствовал: засада там. Я чувствую… Я всегда чувствую. Схорониться мне надо, Митяй…
— Пошли, — сказал Митяй, надевая пальто.
Они подошли к каркасу строящегося дома, по деревянным мосткам полезли вверх.
— Куда это мы? — спросил Доцент. — Идем, идем…
На площадке девятого этажа Митяй остановился.
— Вот и пришли, — сказал он.