— Люси, мы должны через это пройти, вы и я.
Слова давались ему с трудом, он будто бы выдавливал их из себя, как из тюбика.
— Или разрешите мне заняться этим самому.
Ее голос прозвучал, как шелест:
— Вы предлагаете мне пойти против моего отца… Но вы совсем его не знаете. У него свои слабости, и я не закрываю на них глаза, но, уверяю вас, это просто человеческие слабости, ничего не имеющие общего с тем, о чем вы говорите. Возможно, он поступил неправильно, купив картины Ван де Гроота. Этого я ему не прощаю, но все остальное…
Кэлворт с удивлением воскликнул:
— Так вы об этом знали?
— Он говорил мне об этом. Его мучила совесть. Я не оправдываю его поступка, но знаете…
Она вдруг внезапно повернулась и направилась к двери.
Кэлворт схватил ее за руку в тот момент, когда она открывала дверь. Он захлопнул се и повернул липом к себе.
— Люси!.. Давайте отложим все это. Не будем ничего предпринимать, пока я не поговорю с вашим отцом. Назначим на завтра.
Она вскинула голову, и надежда засветилась в ее глазах. Но затем она вновь опустила голову, и глаза ее потухли.
— Люси, подойдите ко мне.
Она подошла к нему, не поднимая головы, и вдруг опять прижалась к его груди и разрешила себя обнять.
Лицо его снова загорелось в копне светлых волос, аромат которых он жадно вдыхал.
Так она простояла пару минут, а затем отошла.
— Пожалуйста, не надо!
Во взоре ее застыла мольба.
— Мне надо уходить.
— Нет, нет, — пробормотал Кэлворт.
Но она медленно повернулась и открыла снова дверь.
Кэлворт схватил ручку двери, пытаясь закрыть ее. Повернув голову, она взглянула на него через плечо с легким укором, и он опустил руку.
— Я вас провожу, — сказал он.
— Не надо, я прошу вас, я не хочу, пожалуйста.
По коридору они шли под руку. Он чувствовал холод ее руки, и по спине пробегала легкая дрожь. Он нажал на кнопку лифта.
— Завтра я приду и поговорю с вашим отцом…
Она вошла в лифт. В бледном освещении кабины лицо ее было прекрасным и трагическим.
В этот момент, как бы заставивший остановиться время, в тот момент, сам по себе нереальный, он воспринимал ее печальное лицо, как видение из сна, и почувствовал, что любовь переполняет его до краев, она теперь вылилась для него в единственную и навечно. Дверь лифта закрылась, и он медленно вернулся к себе в квартиру.
Дверной замок в квартиру Кэлворта ожил. Он подошел к двери и открыл ее.
— Узнаете?
— Как будто это было только вчера, — произнес Кэлворт.
Ходж, а это был он, сделал неопределенный жест рукой.
— Мне можно войти? Проходил мимо и подумал, что вы, наверное, в субботу дома. Решил: дай-ка зайду, может быть, прибавилось что-нибудь новенькое в вашем деле, о котором мы говорили.