Тот немного привстал со стула, но тут же вновь опустился на него с безразличным выражением лица.
— Когда я разбогатею, — продолжал Лазарус, — я куплю себе точно такое же. — Он вынул руку из кармана.
— Фрэнк, — с укором произнесла Люси.
— Хорошо, хорошо, — произнес Лазарус, продолжая улыбаться Кэлворту. — Уже ухожу и нс буду вам мешать.
Он направился к двери, держа в руках пальто, и Кэлворту даже показалось, что он хочет забрать его с собой. Но, прежде чем выйти, Лазарус повесил его на спинку стула, затем решительно повернулся и исчез в темноте коридора. Шаги его стали удаляться, затем замерли, и вскоре они услышали звук захлопнувшейся наружной двери.
Бостон вздохнул и быстро повернулся к Кэлворту.
— Итак, мистер Кэлворт. Насколько я понял из рассказа Люси, вы случайно оказались замешанным в…
— Простите, — перебил его Кэлворт. — Вы начинаете слишком издалека. Моя непричастность в этом деле известна всем. Но вот вашу нужно еще доказать.
Он услышал, как Люси вздохнула глубоко. Когда он посмотрел на нее, лицо ее было повернуто в другую сторону.
Впервые он по-настоящему почувствовал, как ей должно быть тяжело. По-видимому, ему следовало бы пожалеть ее, больше считаться с ее дочерними чувствами.
Она вдруг подняла голову. В глазах ее был вызов. Он знал точно, что ей не нужна гласность, но правду она знать хотела, может быть, еще больше, чем он.
— Очень хорошо, — сказал Бостон. — Вы немного резки, но не так уж несправедливы.
Он посмотрел на Люси и улыбнулся, но глаза его при этом были полны тревоги… Вдруг он нагнулся и положил свою руку на руку дочери.
Она посмотрела на него, и Кэлворт увидел, какого труда ей стоило сдержать себя. Она прилагала отчаянные усилия, чтобы заставить себя до конца выслушать рассказ отца.
Постон выпрямился и откинулся назад.
— Не знаю, насколько вам известна предыстория всего этого, мистер Кэлворт, но полагаю, что в некоторые детали вы посвящены.
— Кое-что мне рассказал Гастингс, — глухо проговорил Кэлворт.
— Я это знаю. — Он наклонил голову и продолжал: — Когда я купил у Ван дер Богля две картины де Гроота, я понимал, что с этической точки зрения мой поступок можно подвергнуть критике, так как я был в правительственной командировке и, возможно, не имел морального права заниматься личными делами, гем более использовать служебный самолет для доставки картин в Штаты. И все-таки я не удержался и купил их. Дело в том, что, помимо того, что я занимаюсь этим бизнесом и черпаю из этого источника средства для жизни, я еще и искренний поклонник настоящего искусства. И туг уже действует другая этика. Это ведь были полотна великого де Гроота. Ни один любитель не сумел бы устоять. Признаюсь, я даже не делал таких попыток.