– Фанни, милая… – запротестовала миссис Уингэм, – не понимаю, о чем ты говоришь? Здравствуйте, Ричард! Очень рада вас видеть. Вы в отпуске?
– Мама, у нас для тебя такая новость! – нетерпеливо перебила ее Фанни. – У Ричарда умерла крестная и оставила ему много денег, так что теперь он может содержать жену! Он сразу же приехал сказать мне об этом, и мы с ним ходили к адвокату. Это правда!
Миссис Уингэм перевела недоуменный взгляд на мистера Кентона.
– Денег не так много, мадам, – признался он, – но я смогу купить гарнизонный магазин. Хочу сказать, что мне предлагали участвовать в предприятии в одном гарнизоне, только я никогда не думал, что у меня получится… Сейчас у меня есть деньги на покупку. Как только я прибуду в тот гарнизон, надеюсь, мне удастся не упустить второй шанс и не придется вновь затевать хлопоты о продвижении по службе. Если вы дадите согласие на наш брак, от оставшегося наследства я откажусь в пользу Фанни. Это, конечно, не состояние, но все же кое-какие деньги.
– Мама, ты согласна? – с мольбой в голосе спросила Фанни. – Ты говорила, что, прежде чем принять решение, мне нужно посмотреть мир. Я многое повидала, но не встретила никого лучше Ричарда. И никогда не встречу. Да, вести светский образ жизни очень забавно, и мне в самом деле нравились все эти приемы, и все-таки я предпочту армию и Ричарда. Ты дашь нам свое согласие?
Миссис Уингэм посмотрела в счастливое лицо, вопросительно глядящее на нее снизу вверх. Десятки возражений так и не слетели с ее губ. Нерешительно улыбаясь, она промолвила:
– Да, Фанни. Если ты так уверена, значит, мне следует согласиться.
Дочь крепко поцеловала ее в щеку, мистер Кентон приложился губами к руке.
Все стремления пропали даром. С тяжелым сердцем вдова сказала:
– Завтра в три часа ко мне приедет лорд Харлестон.
– Лорд Харлестон! – воскликнула Фанни. – Ты ведь расскажешь ему, мама, что я выхожу за Ричарда? Я бы с удовольствием сделала это сама, но Ричарда отпустили только на один день, ему нужно немедленно возвращаться в полк. Мама, можно я возьму с собой Марию и провожу его до станции? Прошу тебя!
– Да, да, – пообещала миссис Уингэм. – Я скажу лорду Харлестону.
Когда в гостиной появился один из самых больших и недоступных призов брачной ярмарки, погруженная в печальные мысли вдова сидела в одиночестве. Уныние, которое она чувствовала в течение многих недель, грозило выйти из-под контроля и только усиливалось неспособностью решить, какая из ее бед стала причиной сильнейшего желания разрыдаться. Годы экономии были потрачены впустую; и все же она не могла сожалеть о времени, проведенном в Лондоне. Ее материнские амбиции пошли прахом, однако, вспоминая счастливое лицо Фанни, она была не в силах сожалеть об этом. Скоро дочь, на которой в продолжение многих лет были сосредоточены все ее мысли, уйдет от нее. Но даже если бы движение пальца могло удержать Фанни, она бы накрепко прижала руки к коленям – в такой позе она и сидела, когда в комнату вошел маркиз.