Большой район находится в петле поворачивающей Невы, к ней приходишь, куда ни пойдешь по Невскому.
Посередине есть еще одна площадь, где вместо церкви, устремленной в поднебесье, находится построенная на ее фундаменте посвященная подземелью станция метро (потому и называется она «Площадь Восстания»), где вместо монументальной конной скульптуры царя стоит небольшой красоты стела с веночком, где неизменно пребывает вокзал, с которого можно уехать из столицы в столицу, а налево и направо от Невы к Неве струит свои незримые воды Невский проспект.
Определить, куда текут улицы, легко: в городах нумерация улиц идет от центра к окраине, а набережных — от истока к устью.
«Небываемое бывает» — надпись на медали времен Петра I, посвященной основанию Санкт-Петербурга. Таков девиз города, его истинная сущность. И мы горожане, петербуржцы, в этом живем.
Писал он интеллектуальную фантастику, чем вызывал раздражение собратьев по перу. Ничего из его опусов я не помню, кроме первой и последней фразы одного из рассказов, соответственно: «Это было в те давние времена, когда нота „до“» называлась „ут“, — и: «И все искали, искали вазон Бригса, да так и не нашли».
Одно время хотел он взять псевдоним X. Бозон, да кто-то из зубоскалов-юмористов его по пьянке отговорил, приведя аргумент: мол, «X.» будет восприниматься как определение.
В молодости увлекался он глиптикой, а потом начисто забыл, что это такое.
Тяготел он к готическому хоррору, к мистике, магии.
Героя одного из его романов звали Бруталий. Монстры бродили по страницам произведений его, должно быть, потому, что, как объяснил нам художник Гойя, сон разума порождает чудовищ.
Дочка Гилельса, когда маленькая была, говорила:
— У меня мама осетинка, а папа пианист.
Старушка то хромала, то не хромала. Соседка спросила, — что у нее с ногой.
— Да ничего.
— А что же вы то хромаете, то не хромаете?
— По бедности, дорогая, и по слепоте. Смотря какие чулки надену. На одних на подошве уж очень грубую штопку сделала, ходить больно.
Этот студент-афганец с отделения преподавания русского языка как иностранного был серьезнее всех, всегда подтянутый, торжественный, в безупречном костюме, никаких студенческих курточек, футболок, джинсов и свитеров. Для домашнего чтения выбрал он «Преступление и наказание» Достоевского.
Прочтя, сказал он преподавательнице:
— Очень, очень хороший роман.
— А какова главная мысль романа?
— Главная мысль? — переспросил студент задумчиво.
— О чем эта книга?
Тут сверкнули глаза его, и он отвечал: