— А ты чего, я гляжу, бороду, что ли, сбрил? — спросил Шпала у Кольки.
— Сбрил, — ответил Колька.
— А, вот в чем дело! — повеселел Бобик. — А я думаю, что ты сегодня не в себе?
Колька развернулся вместе со стулом к балконной двери, потянулся к ней двумя руками и схватил еще в каждую руку по бутылке. Эти, прохладные, пили молча, почти без перерывов. Напал жор. Пили и ели, не глядя друг на друга, уставившись в стол.
Сумерки мгновенно спрессовались в ночь. Ночь получилась какая-то безлюдная, жутковатая, с лунным дымком. От такой ночи всех, как по команде, потянуло в сон.
Неизвестно, сколько времени длилось их внезапное, гипнотическое, мертвое забытье — несколько минут, несколько часов или несколько суток, — неизвестно, кому что снилось, только когда все очнулись, опять как по команде, и подняли головы, стало видно, что их лица, всех, кроме Кольки, успели обрасти во сне неопрятной щетиной.
— Ух, как сморило! — сказал Петрович, ритмично хлопая веками, словно разминая их.
— Ага, и меня тоже, — подтвердил Шпала.
— В водку, что ли, снотворное добавляют? — крутил перед глазами пустую бутылку Бобик.
— Не в водку, в колбасу, — поправил Петрович.
— Зачем? — спросил Шпала.
— Для привыкания. Во сне быстрее к продукту привыкаешь, — объяснял Петрович. — Кодируют нас коммерсанты проклятые.
Колька Ермолаев наконец почувствовал, что слои чистого, фиолетового, ночного неба, сгрудившись за его спиной, осторожно, но внятно толкнули его в бок. Колька вздрогнул и ударил по столешнице резонной своей лапой.
— Слышь! Кончай пить! — сурово скомандовал Колька.
Троица гостей озадаченно замерла. Для публики, созерцающей капитальные запасы спиртного, такой приказ звучал оскорбительно. Кроме того, их удивил этот приказ своей несправедливостью, потому что последнее время, находясь во сне, они, конечно же, ничего пить не могли, и Колька об этом прекрасно знал. Напротив, именно теперь, спросонья, они начали испытывать настоящую жажду. Бобик посмотрел на Петровича с немым умозаключением: «Я же тебе говорил, что он с дуба рухнул».
— Сначала дело сделайте, а потом хоть ужритесь, — сказал Колька.
— Что за дело? — одним недовольным голосом спросила троица.
— Рассказываю, — сказал Колька. — Сейчас вы меня втроем аккуратно поднимите, Шпала с Петровичем за плечи, а ты, Бобик, за ноги, аккуратно вынесете на балкон и аккуратно перевалите через ограждение. Только аккуратно и только головою вперед, словно спящего, сбросите с двенадцатого этажа. И гуляйте дальше. Только попробуйте задеть меня обо что-нибудь сильно, — я вас всех переколочу, руки сломаю, водки не дам, вытурю отсюда. Понятно?