— Счас он выйти должен, — говорит вахтерша.
И появляется гигант Федя! Но выглядит потрясающе: бархатный костюм, сверху замшевая куртка, кожаное пальто переброшено через руку.
— О, — тоже обрадовался, увидев меня. — Снова к нам?
— Ну как? — Я на него внимательно посмотрел. — Жизнь удалась?
— Да, — говорит. — Пошли дела с твоей легкий руки.
Сели мы с ним в машину. Федя выжал на своем «жигуленке» под девяносто, потом говорит:
— Домой надо срочно, дома меня ждут. Так что извини, около метро тебя выброшу.
— Девушка, что ли? — улыбаясь, спрашиваю.
Федю даже перекорежило.
— Да ну! — возмущенно говорит. — Вот еще! Придумал тоже, девушка... Клиенты! Клиенты меня ждут. Рентгенограммы смотрю их, анализы. Решаем мирком да ладком, кто башляет мне за операцию, кто нет. Знаешь, как говорят: «Кто лечится даром — даром лечится!» Тебя на какое записать?
Вылез я у метро, совершенно убитый. Знал бы я, что таким он окажется, не помогал бы ему карьеру начать. А он разогнался, гляжу, и вот как теперь использует свой талант! А где я возьму деньги (сто рублей)? Я и семье-то, уходя, семьдесят пять всего оставляю (все рассчитано). Да-а. Жизнь не удалась.
Прихожу домой. Жена спрашивает:
— Ну что?
— Договорился, в принципе.
— Ну, а как тебе твой хирург?
— Потрясающе! — говорю. — В твоем вкусе.
— Вот это здорово, повезло тебе! — радостно говорит. — А где будешь оперироваться?
— Да в той же самой больнице. На Обводном.
— Ну-у, как неэлегантно! — разочарованно жена говорит.
— Ну, ясно, — говорю. — Ты бы, конечно, мечтала, чтоб я в «Астории» оперировался или, в крайнем случае, в «Европейской».
Кивнула. Смотрели, улыбаясь, друг на друга.
Потом она в магазин отправилась, я на кухне сел, тупо в окно смотрел и по новой вдруг загрустил.
Возвращается она, видит меня, говорит:
— А когда тебе уходить-то?
— Девятого, — встрепенулся.
— Ну, — легкомысленно говорит, — это еще черт знает когда!
Конечно, черт знает когда, но и я тоже знаю — через четырнадцать дней.
Стал в кабинете бумаги свои раскладывать: это — сюда, это — туда. Стихи свои прочитал. Странные какие-то! Откуда взялись они, непонятно, куда зовут — тоже неясно. Какая перспектива их ждет? Никакой! Прочитал еще раз — и безжалостно сжег! Но по одному экземпляру на всякий случай оставил.
Потом Дзыня приехал на немыслимом «шевроле», целый веер вариантов передо мной развернул: одна больница, другая, при этом одна лучше другой!
— Ну, прямо глаза разбегаются! — ему говорю. — И это все, чего ты в жизни добился?
Обиделся, ушел.
Оставшиеся дни отдыхал я, читал, чего за свою жизнь не успел еще прочесть, с дочкою разговаривал, театры посещал... Но настал все-таки последний день. У всех когда-нибудь последний день настанет!