Наконец я вошел в кабинет.
Врачиха спросила мою фамилию, достала из папки мою карточку и стала читать. Долго, не шевелясь, она читала мою карточку, потом стала писать. Писала минут пятнадцать, не меньше, потом закрыла карточку, положила ее и захлопнула папку.
— Все, — сказала она.
— Как все?! — Я был потрясен.
— А что вы еще хотели бы?
— Я?.. Да, собственно, ничего. Может, мне к хирургу на всякий случай зайти?
— Зайдите. — Она пожала плечами.
Хирург, крупный лысый мужчина, размашисто ходил по широкому светлому кабинету.
— Видели? — Он обвел рукою свой кабинет.
Как надо отвечать? Видел? Или — нет?
— А вы думаете, это они? Я все отделал своими силами! Благодаря старым связям с генеральными директорами предприятий. Вы видите, — постучал он ногтем по стене, — бак-фанера. Вы строитель, кажется? — Он мельком поглядел на мою карточку.
— Да.
— Вы представляете, что это значит — достать бак-фанеру?
— Представляю.
— И я благодаря своим связям достал бак-фанеру на всю поликлинику. Я говорю им: «Пожалуйста, берите!» И знаете что они мне отвечают?
— ...Что?
— У нас нет для этого транспорта!
Он сардонически захохотал, потом, обессиленный, брякнулся рядом со мною в кресло, посмотрел мне в глаза умно и проницательно, как единомышленнику. Мы мило побеседовали с ним о бак-фанере, и я пошел.
Дома меня не ждало особенно сильное сочувствие. Жена, как я понял, отнеслась к болезни моей, как к мелкому недоразумению. Поведение мое вызывало у нее лишь недоумение и презрение: в то время как настоящие люди зарабатывают бешеные деньги и одевают своих жен, этот выдумал какую-то глупость, никому больше не интересную, кроме него!
Но поругаться мы в этот раз не успели: пришел Леха.
— Вот что, старик, хватит дурака валять! — сурово проговорил он. — Один раз ты проэкспериментировал со своим организмом, теперь тебе надо к хорошему хирургу. Хватит! Дийка вот сговорилась тут через своих знакомых. Тут вот написано, к кому и куда. Скажешь, от Телефон Иваныча...
Я посмотрел.
— Ядрошников... Интересно. И первый мой хирург Ядрошников был... Ну тот, который практиковался на мне.
— Однофамилец! — сурово Леха говорит. — Этот классный специалист, все рвутся к нему. По полтора года в очереди стоят, чтоб под нож к нему лечь. Благодари Бога, что у Дийки знакомые такие!
— Благодарю.
Пошел по указанному адресу. Больница та самая, в которой я и раньше лежал! Говорю вахтерше:
— Мне к Ядрошникову.
— К Федору Ляксандрычу?
Тут только и понял я: это же Федя, который первую свою и одновременно первую мою операцию делал! Когда-то просил, чтобы оперировать его допустили, а теперь, наоборот, рвутся к нему. Надо же, какой путь проделал! И с моего живота восхождение его началось. Просто счастлив я был это узнать.