Таинственная тьма, так волнующая меня вчера, полностью теперь рассеялась, и в тусклом фиолетовом свете утра открылся огромный плоский участок с высохшими тыквенными плетьми, дальше ряды парников в земле, с прорванной пленкой, тоже покрытой серебряной изморозью, — «утренник» был крепкий!
И тут наконец визгнул на гвозде запор и из темноты будки вышел хозяин. Плотный, основательный, но маленький, в каком-то темном рубище, в меховой безрукавке, в галошах на серые шерстяные носки. Главной примечательностью его облика была огромная голова — «котел», я бы сказал, и почти без шеи! А в лице его выделялся нос, формой и размером напоминающий кабачок, но слегка подмороженный, рыжеватый, с крупными оспинами. Глазки были примерно как у налима — маленькие, черненькие, веселенькие, прямо по бокам носа.
— Ну, привет тебе, привет! — Он протянул ко мне миниатюрные руки (сразу две!). — Ну, я вчера Варваре сказал — вылитый Егор!
«Чего же ты мне-то этого вчера не сказал?» — подумал я, но усмешку сдержал.
— Чего — я слышал — плохо заводится у тебя? — Он кивнул на мою машину в конце ограды, всю покрытую небывало крупными каплями росы.
«А что, пора уже заводиться?» — хотел съязвить я, но сдержался, тем более что заводилось вчера, когда я отгонял машину от ворот, действительно очень хреново. Озабоченность вытеснила всякую иронию.
— Ты ж, наверное, искупаться хочешь поехать? — вдруг радушно проговорил он.
«Странно, — я не сдержал удивления, — почему это он думает, что в такой заморозок я хочу именно искупаться?» Куражится, надо думать, ведь отец радостно предупреждал меня, что его друг Платон — мастер ядовитых проделок с абсолютно тупым и добродушным лицом! Видимо, это и происходило!
— Да вот чего-то зажигание барахлит, — солидно сказал я, — сначала бы надо разобраться.
— А-а-а, ну смотри, — равнодушно произнес он и побрел куда-то в сторону. Видимо, единственный интерес я представлял для него как предмет утонченных его розыгрышей. — А то хочешь, на своей тебя довезу? — Азарт в нем, видимо, побеждал все прочие чувства.
Я понял, что сейчас единственный способ продолжить общение с ним (а значит, и со всеми остальными) — это участвовать в том, что он предлагает, а для выигрыша делать вид, что делаешь это с колоссальным энтузиазмом!
— Да искупаться неплохо бы вообще! — весело воскликнул я. — Сейчас, только шмотки возьму! — Я заскочил сперва все же в будку, потом в дом — за плавками и полотенцем.
«Ну что ж, раз так — пускай!» — тоже с азартом подумал я.
Утро действительно было отличное, капли начинали светиться желтым в лучах, идущих между туч, пахло дымком и полынью. Я вошел под навес, где стоял его серый драндулет типа «нивы», сел вперед и активно заговорил, не давая этому интригану особенно развернуться: