...Как скучна стала набережная без греков! Закрыта всегда прежде распахнутая парикмахерская папаши Поднавраки — там такой гогот стоял! Неужто и Поднавраки там, на военной позиции — на голове Маркса?.. Или теперь уже — Марса?
Кофейная дяди Спиро. Как фокусник, по двадцать кофейных кувшинчиков в пальцах держал, в горячем песке их возил и поднимал за мгновение до закипания, чтобы не переливалось, — закипало уже в воздухе!
И тут я окончательно понял, что сосет душу... Тишина! Бульдозер над тоннелем умолк, больше не тарахтит, не сгребает оползень — значит, скоро запечатает тут нас... Неужто Ясон на позиции? Ну, дела!
Неужели мирно не рассосется?
...Но это уж мысль, скорее всего, моя, Сани, а не Геныча... тот даже глаза вытаращил от удивления! Как это — мирно?
Ну что ж... это, наверное, хорошо: одна мысль его, вторая — моя. Одна голова — хорошо, две — лучше!
Все сложно в это непростое время...
«Опять плетешь?!» — Это уже злобный окрик Геныча.
Хватит шляться! Люди ждут. И никаких больше «по рюмочке»!
Геныч свернул в больничный сад.
Штаб совместных учений для конспирации в Первом, старинном корпусе больницы — бывший Охотничий домик. Грунин тут лечится от геморроя и одновременно командует совместными учениями... И как эти Гиганты все успевают!?
Грунин сидит за старинным резным столом со свисающими гроздьями. Напротив него, за столом поменьше, батя Карпентер, или, как я его зову иногда, старина Карп! Прибыл сюда со своими богатырями — для конспирации — под видом археологов. Гинеколог-археолог-плотник! На все руки мастак.
В углу в глубоком кожаном кресле скромно тонет Алехин — главный, конечно, затейник всей этой бузы, хотя держится отстраненно, как бы скучает.
Как специалист по этой местности, по ее нравам и красотам, старик Колояров сидит, ученый-этнограф, разбросав седые волосы из ноздрей.
Зысь, директор виносовхоза... Как же — на его территории произойдут бои!
Маркел тут же сидит, всех ненавидя; при этом сдаточный мастер «летающей кастрюльки»: что-то ему не понравится — все забракует!
А где ж главный врач больницы — Гаврилиади, грек? Неужто же учения, как я и предполагал, до настоящей драки дошли, характер национальных столкновений приняли? Поэтому, что ли, Гаврилиади нет, которого еще обком от греческого населения в верхушку включил? Ну, дела! Всегда его как главного врача больницы запрашивали перед учениями о готовности — какое же учение без раненых!
Вместо него скромно Ромка сияет... Главный врач?
Что приятно в нашей стране — и даже в отдельно взятом населенном пункте, — не уследишь за событиями!