Гален склонился, придержав рукой мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Мерри, тебе нужно тепло, поэтому одежду нужно снять. Никто не собирается забирать пиджак.
Я лишь кивнула, потому что так сильно дрожала, что было тяжело говорить.
Сестра Нэнси коснулась моего лица.
— Она холодная и влажная на ощупь. Нужно снять с нее эту одежду сейчас же.
— Снимем, — пообещал Гален. Он присел рядом со мной на кровать, начиная освобождать одну мою руку из пиджака. Я позволила ему сделать это, ведь это был Гален, я верила, что он поможет мне сохранить пиджак.
Холод стоял от меня с другой стороны, помогая снять второй рукав, но стоило ему наклониться, и он замер на середине движения, как будто от боли.
Я схватила его за руку и просто смотрела, сидя на постели и дрожа в короткой юбке и крошечном топе. Забавно, насколько сексуальный наряд не подходит на критические случаи.
Никка выступил вперед, его темно-каштановые волосы длиной по колено были заплетены в косу. Он стал забирать их назад, когда Кади подросла настолько, что начала хватать его за волосы. Кожа Никки по-прежнему была насыщенного коричневого оттенка осенних листьев, и, я знала, что под его ультрасовременной одеждой скрывались огромные крылья мотылька, которые, как и щупальца Шолто, могли по его желанию обращаться в невероятно яркую татуировку. От одной лишь этой мысли мой разум вдруг очистился, словно я так много об этом размышляла, что теперь пришлось перестать думать вообще.
— Позволь мне помочь раздеть ее, Холод, пожалуйста.
— Ты не поможешь здесь своим присутствием, если рана снова откроется, — сказал Гален.
Холод нахмурился, состроив недовольную гримасу, что он частенько делал, но затем отыскал единственное кресло в комнате и осторожно присел на его край. Была ли и его спина ранена? Я не помнила точно, какие рваные раны были ему нанесены, но я с трудом припоминала события последнего часа, а это случилось несколько дней назад. Куда уж мне помнить что-то такое давнее?
Катбодуа выпроводила всех остальных и закрыла за собой дверь. В этот момент, похоже, сестра Нэнси поняла, что пятеро мужчин собираются остаться и помочь ей раздеть меня.
— Ладно, джентльмены, теперь оставшиеся из вас могут выйти вслед за ними, — сказала она.
— Вы же сказали, что мы можем остаться, — возразил Айви.
— Нет, я сказала, что могут остаться те, кто уже видел ее обнаженной.
— Что ж, значит мы все можем остаться, — заключил Айви. Он впустую растратил на нее свою улыбку и откинул волосы длиной почти до лодыжек, чтобы узор плюща на них стал отчетливее. Люди всегда полагали, что он каким-то образом украсил свои волосы стеблями и листьями плюща, но этот узор был от природы, внешнее проявление его внутренней сути.