— Могу я взять нашего мальчика? Он добродушнее Гвенвифар.
— Уже можешь так сказать? — спросила я.
— О да, — подтвердил он, и что-то в выражении его лица заставило меня задуматься.
— Что еще я проспала, кроме намечающегося визита моей тети?
— Мы все познакомились с детьми, — с улыбкой ответил Гален.
Было непросто оторвать Аластера от его вкусной, теплой еды, то есть от меня, и когда Гален взял его на руки, малыш был недоволен, но не заплакал.
Гвенвифар ревела во весь голос. Рис взял ее на руки, и они с Галеном поменялись местами, чтобы устроить поесть Гвенвифар рядом с сестрой, а Аластера отдать Шолто для кормления из бутылочки.
С тихим и довольным вздохом Гвенвифар расположилась у моей груди напротив сестры. Неужели дети действительно приходят в этот мир, уже зная, кто они и что им нужно? Эта малышка гораздо больше предпочитает мамочку бутылочке.
Я вдруг осознала, как тихо стало в палате, наполненной лишь довольными вздохами, значит Аластер взял бутылочку. Я посмотрела на другой конец комнаты, где Рис и Гален помогали Шолто кормить малыша. На лице Шолто появилась улыбка, он расслабился, и Аластер удобно устроился на сгибе его руки, а бутылочка находилась под правильным углом. Малыш спокойно и с аппетитом сосал, прижав маленький сжатый кулачок к бутылочке, словно пытался помочь ее держать. Я понимала, что это случайность, но для меня это все равно было удивительно. Наверное, все считают своих детей самыми замечательными и развитыми не по годам.
— Аластер не так возражает против бутылочки, — сказал Гален.
Шолто поднял взгляд.
— У тебя тоже не получалось накормить девочку?
— Я попытался дать ей бутылочку, но ей это не понравилось, и она дала мне об этом знать.
Гален повернулся к кровати и улыбнулся своей несговорчивой дочери.
— У нее есть свои твердые предпочтения, у нашей Гвенвифар, — сказал Рис.
— Уже? — удивилась я.
— Некоторые дети рождаются такими, — ответил Рис с улыбкой.
Я посмотрела на своих двоих дочерей, радуясь словам «своих двоих дочерей», и улыбнулась, чувствуя, что улыбаюсь немного глупой, почти влюбленной улыбкой. Я знала, что полюблю своих детей, но не предполагала, что чувства будут такими. У меня до сих пор все болит и ломит в тех местах, которые никогда не болели раньше, но это было не важно, в такие моменты, как сейчас, я забывала о боли. Это и есть сила и магия любви, любого вида.
Роял подошел к кровати со стороны Брилуэн. На нем была безразмерная больничная рубашка, открытая на спине, чтобы можно было распахнуть крылья, и медицинские штаны. В этом наряде он выглядел более хрупким, чем был, и как-то даже моложе, чем можно было предположить.