— Я отказался от своей короны, чтобы спасти Холода, — тихо произнес Дойл.
— Баринтус до сих пор не простил этого вам с Мерри, — с улыбкой сказал Гален.
— Он создатель королей и королев, — заметил Шолто. — А вы оба отказались от всего, чего Баринтус добивался на протяжении десятилетий.
— Он мечтал посадить на трон моего отца, а не меня, и уж точно не Дойла, — возразила я.
— И то верно, — сказал Шолто.
— Абсолютно верно, — согласился Дойл.
— Не верится, что все мы дожили до рождения малышей, — признался Рис.
— Слишком много врагов у нас осталось при Неблагом дворе, — заметил Дойл.
— А может, Богиня и Бог защитили бы вас, — предположил Роял.
Мы все обернулись к хрупкой фигурке, вжавшейся в кресло с малышкой на руках, которая могла быть, а могла и не быть, его дочерью.
— О чем ты? — спросила я.
— Раз Богиня и Бог нарекли вас королем и королевой, они бы позаботились, чтобы ваше правление было безопасным.
Я задумалась над этим.
— Хочешь сказать, мы должны больше верить, крошка? — спросил Дойл.
— Вы рассуждаете так, словно власть Богини не вернулась, и она не благословила нас всех своей Милостью, а ведь она была среди нас все эти последние месяцы, даже за пределами Фэйри, в далеких западных землях.
— Богиня сказала мне, что если фейри не желают принимать Ее дары, то мне нужно передать их людям и посмотреть, не будут ли они более благодарны, — сказала я.
— Людей всегда впечатляло волшебство, — заметил Шолто.
— Но это не волшебство, — возразила я. — Это чудо.
— Разве волшебство не является проявлением чуда? — спросил он.
Я поразмыслила над этим и наконец ответила:
— Не уверена, но возможно.
Дойл встретил мой взгляд.
— Что ответила королева, когда ты попросил ее не приходить? — поинтересовалась я.
Его лицо осталось непроницаемым, таким закрытым и таинственным, каким оно бывало иногда, правда теперь я знала, что это означает. Он что-то скрывает, считая, что тем самым защищает меня. Мне же казалось, что он просто отказывается делиться со мной важной информацией.
— С чего ты решила, что я говорил с королевой?
— У кого еще есть шанс убедить ее держаться подальше, кроме Мрака королевы?
— Я больше не ее Мрак, а твой.
— Тогда скажи мне, что она сказала и чего хочет.
— Она хочет увидеть внуков своего брата.
— Ты рассказывал, что она все еще мучает людей при дворе, — сказала я.
— Во время последнего охватившего ее безумия, но в нашу встречу она была почти спокойной.
— Насколько спокойной? — уточнил Рис, и судя по его тону и выражению лица, он не верил, что она может держать себя в руках.
— Она казалась самой собой, какой была, пока гибель Кела и ещё наш отказ от трона не свели ее с ума.